Смерть

  Посвящается всем тем, кого я когда-то презирал. Кого я когда-то любил. Тем, кого я ненавидел однажды. И тем, кого я ненавижу сейчас. Конечно же, тем, кого ялюблю сейчас.

  Несомненно, и самому себе я посвящаю это произведение. Короче, всем тем, кого я знал и знаю. Только Ваш Imperior. Солнце поднимается в небо и светит каждый день. Независимо от того, видно его за облаками или нет.

  Независимо от того, желает ли его кто-нибудь сегодня видеть или нет. И мы, мы живем каждый день независимо от того, нужны ли мы кому-нибудь, или нет. А смерть понятие настолько условное, что если даже окружающие не всегда замечают, что Вы умерли, что же говорить о Вас? Быть может, Вы уже давно мертвы. И я вместе с Вами. По сути дела, смерти нет.

  Она существует только для близких Вам людей, но для Вас, и тех, кто Вас не знает её просто нет. Поэтому, все эти россказни о жизни после смерти бред, так как самой смерти не существует. Жизнь продолжается, не смотря ни на какие обстоятельства, даже если все вокруг галдят, что Вы мертвы. . .

 Обо всем этом рассказала мне одна девушка, которую я встретил в метро. Или она меня встретила так будет правильнее. В тот день у моего друга был день рождения, и все довольно крепко напились. Впрочем, я сносно держался на ногах. На "Курской" мы расстались, пожав руки, и свой дальнейший путь я совершал в одиночестве.

  В одиночестве среди толпы людей. Больше всего сейчас хотелось присесть и вздремнуть. Но в это время все скамейки в вагонах должны быть заняты. Я очень удивился, когда на "Третьяковской", пересев на свою ветку, я увидел пустую лавку, на которую никто не хотел садиться. Приглядевшись, я убедился, что на ней ни наблевано, ни нассано всё чисто.

  Единственное, что на ней было целлофановый пакет с пустыми пивными бутылками, как мне оказалось, и с пакетиками из-под сухарей. Я скинул его на пол, ловко ударив по нему своим пакетом. После чего сел и закрыл глаза. Я не спал мне не хотелось засыпать совсем и уехать в депо. Когда поезд останавливался, я приоткрывал правый глаз и смотрел, кто входит или выходит из вагона.

  Почему-то никто не входил, а те, кто выходили делали это настолько незаметно, что казалось, будто они растворяются в воздухе. Она вошла на "Профсоюзной". Сначала она встала у двери напротив, дав возможность её разглядеть. Густые черные волосы. Лицо может и не идеал, но зато не простое, притягивающее к себе мужское внимание.

  Запоминающееся: Красная курточка и шикарные ножки, затянутые до отказа в кожаные штаны. Как мне хотелось провести по этой черной коже рукой. Хотя бы разок!Поезд тронулся, и я прикрыл глаза. Наверное, я очень глупо смотрелся. На "Новых Черемушках" я увидел её сидящей напротив меня.

  Она тоже сидела одна на своей лавке. Про себя я отметил, что она не смотрит на меня. Поэтому я беспрепятственно смотрел на неё. Теперь её лицо казалось мне знакомым. Я снова закрыл глаза.

  Когда поезд подходил к "Калужской", я почувствовал, как кто-то сел рядом со мной. Этот кто-то дотронулся своим бедром моего. Но, решив не нарушать установленные самим собой правила, я открыл глаза только, когда поезд остановился. Напротив меня девушки не было, она сидела рядом со мной. Что заставило её пересесть? Это уже становилось интересным.

  Я повернул голову и мельком заглянул в её глаза. Серые, с огромными черными зрачками. Они олицетворяли собой бесконечность. Белки вокруг них были идеально белы. Я мигом повернулся назад.

  Я не хотел знакомиться с ней сейчас, потому что был пьян. Потом, когда я протрезвею, я не буду знать, что делать и какие слова говорить ей по телефону. Это ещё в том случае, если она мне его даст. Зато она, похоже, знала, чего хотела. Когда я в очередной раз закрыл глаза, она положила свою ножку на мою ногу.

  От неожиданности я дернулся и уже не смог следовать своему правилу. Я открыл глаза. В голове вертелась куча слов, которые следовало бы сейчас сказать, но как только одно из них приближалось, чтобы слететь с моих губ, остальные хватали его и утаскивали назад в бурлящий водоворот. Поэтому я просто смотрел на неё, а она уже начала улыбаться. Теперь я точно смотрелся как придурок.

  Чтобы разорвать как-то происходящий ступор, я оглянулся. Вагон был пуст! Только два человека я и она сидели на крайней скамейке и не произносили ни слова. Я снова повернулся к ней и положил ладонь на ножку, обтянутую черной кожей. Сбылась мечта пьяного идиота! А она продолжала смотреть на меня, не мешая гладить её. -Нравится? наконец, спросила она.

 -Очень, сглотнув слюну, хрипло ответил я. Вы знаете, у вас самые красивые ножки, что я видел. Надеюсь, я не доставляю вам неудобства?Вух! Вроде бы всё нормально. Слова наконец-то попёрли из меня. -Ну что вы! похоже, девушку это всё забавляло, хотя какое-то мгновение её личико приняло серьёзное выражение.

  Хотите вторую?Она сказала