Мой дед. Часть 1

  Я иногда езжу к бабке с дедом, к папиным родителям, на дачу. И каждый раз я слегка хулиганю. Дед всё время кричит. . .

  "В следующий раз выпорю!" Я только улыбаюсь вот уже лет семь этот "следующий раз" не наступил. Дед так же всё время рассказывает про своё странное детство в деревне. (он деревенский). Вот какая у него история примерно. .

 . Жил он как все, не лучше не хуже. Была мать, отец, и кроме него трое детей всего четверо. . .

  два мальчика и два девочки. Отец у них был жесткий, строгий, и редко их целовал и обнимал, редко дарил подарки. Мать во всём поддакивала отцу, отец её обожал, она его тоже, но она никогда не хотела его обижать, и всё время поддакивала ему, он ей. Кстати, эта была её идея иметь четверо детей. Отец хотел двоих.

  Но согласился, ему без разницы ей рожать, ей испытывать боль, ей её и терпеть. И они ходили в школу. Когда они приходили, отец спрашивал с порогу, кто что получил и просил дневники. У кого пять проходи, четыре буркнет что-то типа "в следующий раз старайся" и пропустит, три выдерет, два шкуру спустит. И все те с тройками и двойками садились на лавку.

  Первыми были мальчики их отец бил сильнее, и к тому же девочки хорошо учились, и их били реже, чем раз в месяц. И вот мать приносила длинный ремень, первый вставал, задирал кофту, снимал штаны и трусы, и ложился на специальную лавку, всегда стоявшую в коридоре у стены и которую выдвигали на серндину для наказаний. Мать привязывала руки и ноги длинными верёвками, но в рот не засовывалась тряпка, и кричать было нельзя ещё и высечет, как за двойку. За тройки пороли ремнём, за двойки розгами, которые специально стояли и ждали двоечника в ведре, которые смачивались солёной водой. И вот отец подходил, приноравливался, и.

  . . со всего размаху ударял. Сёк он страшно больно даже ремнём, не то что розгами, признавался дед. И ведь не парочку ударов давали, а лупили около пяти семи минут.

  Виновник вздрагивал от боли, мычал, пытался выраться, но мать привязывала крепко. Он плакал, потому что никто бы не выдержал такой боли. Отец порол тяжёлым ремнём, иногда с пряжкой, но чаще нет. Бил он с удовольствием, а если тот всхлипывал грозно