Розы и шипы

циальной среде, то теперь и она сама, да и судя по всему окружающие чувствовали её инородность по отношению к любой толпе. И что самое смешное это не было всего лишь ощущением, многочисленные факты недвусмысленно давали понять, что "она вам не тут", даже несчастные критические дни, о которых трубят на каждом шагу, ей уже совершеннолетней неведомы и как объяснила ей мать, вряд ли будут ведомы вообще ( это у них семейное ), нечувствительность к боли ( точнее её контроль ) и многое другое о чём она боялась говорить даже с матерью, всё указывало на то, что природа жестоко прикололась и решила создать её в сугубо штучном экземпляре, чтобы она мучалась как никто на белом свете. Лишь однажды во сне кто-то, смутно знакомый, гулким голосом, сказал ей слова утешения странную и незапоминающуюся фразу, после которой безысходность куда-то отступила она поверила, что у неё тоже будет шанс встретить свою вторую половину, однако она остро ощущала, что врядли этот шанс будет продублирован.

  А ведь с другой стороны, стоило ей бы только быть чуть поласковей пооткрытей, да просто влиться как раньше в эту толпу и, казалось бы, одиночество исчезнет. Она не раз пробовала сблизиться с окружающими ( и с мальчиками и даже с девочками ), но ничего кроме разочарования не почувствовала. Как на экране она видела тех, кого восхищала, её тело или лицо или чёрт-там знает что ещё. Будучи неплохим психологом, она даже видела: вот этого заводит её круглая попка, и он не прочь сграбастать её сзади, этого приковывает дерзко торчащие соски и он просто облизывается от голода по ним, и даже помутневший взгляд, брошенный на её губы,был ей вполне понятен и, тем не менее, чужд. Близкая подруга, с которой они не раз спали вместе, едва не стала её первой любовницей, тогда утомлённые бурным днём они блаженно лежали вмести, приняв душ и по обыкновению валяясь голышом на её кровати, дурачась и постанывая от усталости в мышцах.

  Подруга задела её сосок, а он как на грех у неё просто суперчувствительный, непроизвольный стон сделал глаза подруги большими как два блюдца, движения стали идти неровными рывками, а дыхание участилось. Склонившись над ней, роскошной гривой своих золотистых волос она провела по её телу, вызвав волну нового для неё ощущения, какого-то уюта и защищенности и она как-то сразу ( до последнего, весьиа редкого кстати, волоска на лобке ), почувствовала, что они в постели друг перед другом абсолютно голые. Подруга склонилась над ней, уловив, что её нравится прикосновение её волос, и стала, едва касаясь, её трепещущей кожи, медленно водить волосами по её внезапно требовательно изогнувшемуся телу. Как завороженная глядя ей в глаза расширенными зрачками, она медленно склонилась над её приоткрытым ртом, из которого уже шло такое горячее дыхание и со страхом посмотрела на её губы. О-о-о её бедные губы не даром они были "рубчиком" охваченные странным ощущением, в котором было жжение и холод одновременно, став неизмеримо более чувствительными они требовали бритвы и шёлка одновременно, разбухли от прилившей в них крови и даже ( она отчётливо как под лупой, чувство