Двоюродная тетка. Часть 2

олгих десять секунд тетка то поднимала глаза к потолку, то блуждала взором по комнате, и, наконец изрекла: "Я накажу тебя ремнем! Я считаю, что это справедливо, если уж ты не хочешь, чтобы об этом узнала мама". Я снова испугался ремнем меня не наказывали уже лет шесть, да и до того никогда не пороли по-настоящему, и я не знал, смогу ли я терпеть боль. А кричать в присутствии девчонки, пусть даже и тетки это недостойно.

  Колеблясь, я вспомнил о матери, о каре, которую могла придумать она и согласился. "Значит, так. Я возьму свой ремень из брюк он узкий и гибкий, из хорошей кожи, ты надолго его запомнишь. А сейчас на колени!" Я опешил от удивления, и тетка повторила: "На колени!". Ничего не понимая, я все же опустился на колени я ведь понимал, что виноват, но такого ритуала наказания тогда я не знал.

  А Юля, казалось, была в своей стихии она вытащила ремень из собственных брюк, сложила его вдвое и несколько раз сильно взмахнула им в воздухе со свистом. Мне снова стало страшновато. "Ты провинился и будешь наказан. Я хочу, чтобы ты понял, в чем твоя вина, и больше так не делал. Сейчас я начну наказывать тебя, и прекращу только если признаешься мне, в чем твоя вина" , это уже начинало походить на игру и завлекало меня.

  Вот только свист ремня и боль, обжегшая ягодицы, были настоящими. "Раз" , сказала Юля и, выждав несколько секунд, вновь со свистом опустила ремень на мои, прикрытые только трусами, ягодицы: "Два". Когда через несколько минут она сопроводила очередной!удар словом "Четырнадцать" , мне уже было совсем не до шуток я был готов закричать от боли. "Прости," сказал я, стремясь предупредить пятнадцатый удар, но Юля даже не повела бровью и вновь ремень обжег мои ягодицы. Я зашипел от боли: "Юля, прости меня! Я лапал твою грудь прости!" Но тетка смотрела на меня не видящим взором: "Шестнадцать!".

  "Юлечка! Родная! Прости меня!""Семнадцать!" новый удар, и первая слеза брызнула из моих глаз. "Юля! Я без спросу стал приставать к тебе! Прости меня, пожалуйста!!!" я вложил в эти слова мольбу, однако тетка, словно не слышала меня, размеренно отсчитывала удары: "Восемнадцать, девятнадцать, двадцать". После двадцатого мои глаза уже были мокрыми, на двадцать втором я ойкал, а на двадцать пятом заплакал. И Юля тут же отбросила ремень в сторону: "Ну же, Андрюшка! Ты неправильно повел себя и наказан, но я же твоя тетя, родная тетя. Я тебя люблю.

  Вставай и иди сюда". Я медленно поднимался с колен, а она продолжила: "Ты наконец-то понял, в чем была главная ошибка. Ты не спросил у меня разрешения. Но я же должна воспитывать тебя и помогать тебе я бы помогла, надо было просто попросить меня. А теперь иди сюда".

 Когда я приблизился, Юля неожиданно обняла меня и нежно привлекла к себе: "Глупый мальчишка! Я всегда о тебе позабочусь, я хочу, чтобы тебе было хорошо". И с этими словами она взяла меня одной рукой за затылок и притянула к своему лицу: "Вот, это для того чтобы тебе было легче мне поверить". Продолжая медленно притягивать меня к себе за затылок, Юля приоткрыла рот и немного наклонила голову влево. А когда наши лица разделяло всего несколько сантиметров, она вдруг нежно поцеловала мои губы. Еще в детстве, мама делала так пару раз целовала меня после наказания, и я сперва не удивился.

  Но тут:Взяв меня второй рукой за подбородок