Иные. Часть 2

ента уже завалиться набок, снова принял вертикальное положение. Не долго думая, я приблизил к пятну своё лицо.

  Трудно описать этот запах. Так пахнут женские выделения, вот и всё, что я могу сказать. Мой нос коснулся простыни. Её влажная и прохладная поверхность приятно волновала. Я провёл по ней губами, потёрся одной щекой, затем другой.

  Высунув кончик языка, я прикоснулся им к влажной поверхности, потом медленно провёл им в лево, право. Это был прекрасный, слегка солоноватый вкус. По мере того как я проводил языком по простыни, вкус тёти Машиных выделений в этом месте притуплялся. Я слегка смещал свою голову, и всё повторялось: Мы можем сделать это по-другому. Я поднял голову.

  Тётя Маша стояло возле кровати, и смотрела на меня сверху. Вот только я, к сожалению, уже успела подмыться. Она была в своём халате. По тому, как качнулись её груди, когда она сделала шаг, я понял, что лифчик она успела снять. Я сидел к ней спиной.

  Слегка подавшись вперёд, она опустила руки на мои плечи и потянула на себя. В результате я оказался лежащим на спине с головой свешивающийся с края кровати. Я смотрел на стоявшую надомной тётю Машу, а она смотрела на меня. Её взгляд был какой-то испытывающий, я бы сказал оценивающий. Сейчас я понимаю, что она думала, как далеко может зайти в своих играх со мной, как я восприму то, что она собирается сделать.

  Наконец, медленно повернувшись ко мне спиной, она отодвинула полу халата в сторону, открыв моему взору большую попу. На расстоянии 30-40 см она выглядела просто огромной. Трусов на тёте Маше не было. Широко расставив ноги, слегка согнув их в коленях, уперев одну руку в тумбочку, стоявшую рядом, она расположилась точно над моим лицом. Тётя Маша повернула голову, и видимо убедившись, что я лежу правильно, медленно начала приседать.

  Я как завороженный наблюдал за тем, как её промежность медленно приближается к моему лицу. Её щёлка раскрылась. Два тёмно-розовых лепестка, малых половых губ, призывно качнулись. Мои губы, как будто сами собой, приоткрылись, для первого в моей жизни подобного поцелуя. Я прикрыл глаза.

  Моего носа коснулось что-то влажное и прохладное. Тётя Маша слегка повела бёдрами, и её губки прильнули к моим полуоткрытым губам. Мы замерли. Дышать я мог только носом, и то с трудом. Лобок у тёти Маши был мягкий и пухленький, покрытый тёмными, коротко подстриженными волосками и мой нос утонул в нём.