Ночной эксперимент

уйти, Наташа дала ей выпить хорошую дозу снотворного, под видом новых таблеток от нашего фельдшера. Теперь понимаешь, как это меняет ситуацию, мой молодой, слабоумный друг? Ну а теперь иди, иди:Боже, это переворачивало все. Голова прямо-таки загудела, когда я попытался оценить новые возможности, которые предоставляло бессознательное состояние Алисы. Вот это да! только и сказал я. Мы подошли к кровати и постояли наверное минут с пять, не зная, что делать.

  Ну ладно, давай сюда фонарь и начинай, прошептал я. А что я? Ты придумал, ты и начинай!Я пододвинул стул и направил фанарик прямо на Алису, которой почти не было видно под одеялом. Славик легонько ущипнул ее за ухо, удостоверяясь, что она спит и стал, затаив дыхание, вытаскивать одеяло из Алисиного кулачка. Одеяло вытягивалось с трудом и мы поминутно ожидали, что она проснется. Время шло невообразимо медленно.

  Потом Алиса повернулась с живота на бок и одеяло само оказалось в руке Славы, он немедленно стащил его на пол. Теперь Алиса спала к нам спиной и на ней была полотняная ночная рубашка. Давай снимать ночнушку, тихо сказал Славик. Я тоже принялся помогать. Вдвоем мы задрали рубашку до бедер.

  Я одним взглядом окинул ее расслабленные ноги и у меня закружилась голова и начало немного подташнивать, а внизу заныло, как будто я летел вниз с американских горок. В кружок света от фонаря попала рука Славы с ножницами. Ты чего задумал? А как ты думаешь снять с нее ночную рубашку? Но резать! Тебе-то какое дело? Может все-таки попытаться снять? Слушай, надо будет ее приподнять, вытянуть руки, затем только тащить рубашку, а она совершенно расслаблена. Нам это не удасться. Да и она может проснуться: А как же снотворное? Хочешь рискнуть?Алиса шевельнулась.

  Мы опять замерли на некоторое время. Сам не знаю почему, но мне показалось вдруг, что Алиса вовсе не спит и вот-вот вскочит. Наверное я почувствовал это по незаметному напряжению мышц ее спины и ног. Славик взялся уже за подол рубашки, намереваясь резать и тут я почти в ужасе схватил его за руку. Что? Мне кажется, она не спит.

 Он остановился и совсем тихо спросил: И почему ты так думашь? Не знаю, просто чувствую. Это было бы очень некстати, когда мы почти раздели ее, вполголоса сказал Слава, Но если ты прав почему же она лежит и не двигается? Поверь, если бы она проснулась, здесь уже была бы половина лагеря и сторож с берданкой. Слава подошел и сделал первый разрез, прозвучавший просто оглушительно. Алиса мерно дышала во сне, но меня не отпускало ощущение, что она притворяется. Я посоветовал Славе по крайней мере не касаться холодными ножницами голого тела.

  Он работал быстро. Когда разрез протянулся до самой шеи, мы убедились, что на Алисе нет бюстгальтера. Не знаю как Славик, а мне пришлось поправить содержимое шорт. Что ж, даже если она сейчас проснется, мы увидели немало, подмигнул мне Слава. Рука Алисы зашарила по кровати, в поисках одеяла.

  Мы едва смогли дождаться пока она снова замрет. Слава закончил работу дополнительным разрезом поперек спины, в плечах. Получилось, что Алиса лежит на неровном куске материи, который совсем недавно был ее ночной сорочкой. В ярком свете фонарика мы смотрели на гладкий изгиб спины и ягодицы под тугими трусиками. Больше на Алисе ничего не осталось.

  Как думаешь можем ли мы вытащить из-под нее ночнушку? сказал я Славе. Не знаю, уж слишком большая. Продолжай! Что? Трусики! Давай ты! Я ночнушку резал, теперь твоя очередь. Мы оба уставились на ее ягодицы, плотно обтянутые материей. У меня просто не хватало духу коснуться ее бедер.

  Но отступать теперь, когда до финиша осталось совсем ничего, было вдвое обиднее, чем вначале. Слава помог мне решиться, забрав влажными руками фонарик. Я взялся за поясок трусиков. Сейчас только трусики снимем и сразу пойдем назад, сказал Слава, к тому же скоро рассвет, уходить придется в любом случае. Тут Алиса снова зашевелилась.

  Руки зашарили в разные стороны в поисках одеяла. Свободная поза, в которой она спала до сих пор, изменилась, тело выпрямилось, ноги же слегка сдвинулись, многократно усложняя мне задачу, а руки крепко обняли подушку. Я только тяжело вздохнул. Прошла, наверное, минута и я уже быстро, как только мог, стал спускать с нее трусики, которые сначала никак не хотели слезать, застряв между ягодицами