Стояло очень знойное лето
о некуда деться.
Крепко прижав девушку к себе, раздвинув ей ноги, он приподнял летнее платьице, обнаружив под ним нежное кружево. Похотливо улыбнувшись, он стал терзать её груди.
Он понимал, что нужно сделать всё быстро, но при этом не разочаровать подругу.
Он лизал и посасывал сосочки, которые быстро возбудились, и стал сползать ниже.
Остановка на маленькой ложбинке и дальше, к заветному месту.
. .
Не стоит, милый, Володя, не надо.
.
.
шептала Лена, но уже сама прекрасно понимала, что не может устоять против того, что с ней делает этот парень. А он делал со вкусом.
Быстро стянув трусики на пол кабинки, он сначала легко целовал Ленин лобок с короткой порослью, затем всё сильнее, сильнее, затем стал лизать клитор, теребя его языком и губами, облизывая так, что его подруга начала выгибаться от наслаждения.
Обнаружив чудесный нектар между её губок, он тихо прошептал.
.
. О да, я знал, киса, что ты не будешь против.
Его язык то появлялся, то скрывался в ещё щелке, пальцами он ласкал клитор, всё быстрее и быстрее, наращивая темп, он почувствовал предельное напряжение Лены, и убавил скорость.
Но нужно было торопиться, и Володя возобновил гонку страсти.
.
. он буквально приник к Лениной розочке, целовал, лизал, и продолжал до тех пор, пока девушка не запрокинула лицо в солнце и издала долгий, протяжный, невероятно нежный, но со страстной уже хрипотцой крик.
.
.
.
В этот самый кульминационный момент, происходивший на самом верху колеса, на вершине мира, на пике наслаждения, высотный ветер сдул кружевное сокровище с площадки в неизвестном направлении. Володя прижал к себе плохо понимающую происходящее Лену, помог ей успокоиться, привел её в порядок.
Всю дорогу до дома Лена не вымолвила ни слова.
Но только на месте прощальных поцелуев, у двери, она буквально вцепилась в Володю, как дикая изголодавшаяся пантера, страстно и долго целовала, а затем прошептала.
.
. Родители на даче.
И то обстоятельство, что кружевные трусики исчезли, очень помогло так необычно начатому в воздушной поездке делу.
.
.
