Сексуальный партизан

ами на вене внизу, то открываясь, то вновь закрываясь накрашенными помадой губами, пульсируя, будто за стеклом презерватива. вспомнил я рекламу помада, не оставляющая следов. -Фак? Джессика оторвавшись от своего занятия, энергично показывает руками, как надо делать и машет в сторону кровати. .

 . . Всунуть ей? Все что можно, давно стоит, но хоть и презерватив, СПИД и прочая мутотень не выходит из головы. Как подумать. .

 . делай потом анализы, кушай таблетки, уколы всякие. А если СПИД? Тогда совсем капут. О кей! говорю. Кубинский сексуальный борец, подумав что я не совсем извращенец, вскакивает на койку.

  И изгибается. Задница у нее не фиолетовая и не черная. Шоколадная. Молочно шоколадная. Наверное, у Фиделя Кастро тоже такой шоколадный зад, только с волосами, но это не ко мне, а к негру-охраннику из сказок Андерсена.

 -Камон, растягивая певуче это слово, она плавно манит меня к себе. Тумбочка приближается. Кровать приближается. Женщина на кровати тоже приближается. Это я лезу на кровать.

  Вроде простынь сменили. Все же немецкий бордель чисто и аккуратно. На тумбочке цветочки стоят. Она все еще стоит, готовая начать свою трудовую деятельность. Я виду ей левой рукой по спине.

  Медленно перевожу руку и шарю по громадной задницеЧто-то есть волшебное для меня в больших грудях и большой заднице. Откуда такой восторг и почему? Не знаю. Инстинкт наверно, с проделками дядюшки Фрейда, свершили со мной такую вот веселую склонность. Я как перед роялем. Перед черным роялем.

  Провожу пальцами по спинке. Ну, я совсем на взводе. Надо, что-то делать-Перевернись, прошу я. -О, Клас-сик! Она понимает и говорит, почему-то совсем тихо. Она переворачивается.

 Я прижимаюсь к ней такой теплой, большой, желанной и руки мои расходятся. Одна к себе, другая к ней. . . .

 Впадина живота, тонкая щеточка волос лобка и наконец губы, ее нижние губы влажные чуть приоткрытые. Моя вторая рука начала движение. Чуть ускоряясь, чуть замедляюсь. . .

  Я целю ей подмышки. . . . .

 . Чайки. Соленое море. . .

 Беру в рот ее сосок. . . . Пальмы.

  Белый песок. . . Веду по краю и моя рука специально соскальзывает вниз. И я касаюсь ее сгибом локтя.

  Там нежная кожа. Не нежнее языка, но нежнее пальцев. И вена также запульсировала, как и внизу. И Джесси поняв мою игру, подалась, помогая мне. Руки слушали ритмы.

  Руки гладили. Руки погружались. Руки ускорялись и замедляли ход. . .

 . . . Он. .

 . Белая молния спиралью пронзив позвоночник ударила в голову. И взорвавшись где-то в задней части головы растеклась мягкими тягучими волнами по всему телу. . .

 . . . Я посмотрел на Джессику, на синее небо за окном. За окном шумел Франкфурт и по синему небу плыли облакаОблака вплывали из детства.

  Из детства. В 20 лет спустя. . .