Последняя пачка

когда кидались жухлыми листьями и целовались наплевав на всех, кто мог увидеть. А потом как-то так случилось и ты стал чужой. Не знаю, что там у меня в голове замкнуло, но вечера дома превратились в изысканную пытку, секс стал проклятием и даже от простых прикосновений меня бросало в нервную дрожь. Я стал кричать, меня неустраивало буквально все. Начиная с цвета постельного белья и кончая тем, как ты ел.

  А потом, я в один день пришел с работы и сказал: "Мне надоело. Я ухожу". И ты не стал ничего спрашивать. Может потому, что сам понимал бесполезно. Потому что видел, как я сходил с ума в те дни.

  Ты меня просто проводил до дверей и сказал: "Если ты захочешь вернуться, просто приди и позвони в мою дверь. И я тебе открою. "А я ничего не ответил. Забрал из твоих рук сумку с вещами и ушел. Сначала вернулся к родителям, но жить с ними было ещё более невозможно.

  Тем более, я был тогда не в том состоянии, когда мог бы достойно встречать нападки отчима, ненавидящего меня за то, что я не такой, каким должен быть нормальный мужик и сын, и выносить плач матери, которая так и не поняла, почему её сын так и не женился. Я договорился с одним знакомым и переехал в его квартиру. Это была крошечная однокомнатная конура, которую он когда-то сдавал студентам. Теперь она пустовала и была забита древней мебелью, пачками макулатуры и каким-то барахлом, которое все никак не могло дождаться своего изгнания на дачу. Я кое-как протоптал себе дорожку между комнатой, туалетом и кухней и зажил.

  Мог бы написать, что зажил в свое удовольствие, но никакого удовольствия я не получал. Тогда у меня начались серьезные проблемы с психикой и нервной системой. Я подсел на антидепрессанты. Ночами меня мучили кошмары и я не мог спать, а утром не мог подняться для того, что ехать на работу. Мои мысли постоянно крутились вокруг моей прошлой жизни, я окончательно уверовал в то, что никогда не смогу стать хотя бы немного счастливым.

  На работе начались проблемы и в конце концов, через пару месяцев, меня просто уволили. За квартиру меня платить никто не заставлял, но каких-либо средств в существованию я был лишен. Я питался хлебом, запивал его чаем, а остатки заначки, которую успел поднакопить п