Meine liebe Mutter

  1. Сквозь приспущенный до пола тонкий полог тюля сотнями лучиков в глаза било утреннее солнце. Несмотря на легкий полумрак комнаты, в ней ясно вырисовывались очертания мебели. Элегантный столик биде, вычурный силуэт стула черного дерева с решетчатой спинкой, справа сервант с горками украшенной вычурными вензелями посудой, матовый экран телевизора на кронштейне, слева двуспальная кровать. "Ложе" поправил себя Джордж.

  Именно таким в его представлении было определение кровати. Не лежбище, не траходром упаси Господи, на ней ведь спали его родители, а именно Ложе. Причем с большой буквы. Босые ноги погрузились в ворсистую ткань индийского ковра, привезенного отцом из командировки. Рисунок был двусмысленным: женщина оседлавшая тигра, залезла рукой ему под брюхо.

  В детстве Джордж полагал, что она, наверно, гладит ему брюхо. Сейчас он готов был предложить более волнующие версии. Под прозрачной простыней шевельнулась тонкая фигура. На мгновение а он это делал почти каждый раз, когда будил по выходным мать, Джордж приостановился. Сквозь простыню проглядывался силуэт тела, при виде которого он ощущал, как сердце начинает гнать кровь по сосудам с удвоенной силой маленьких и резких ударов.

  Мать, как всегда, спала на животе, раскинув руки и ноги, словно находилась в неведомом беге. Рыжая прядь разметалась по подушке, закрыв щеку , обрамленный изящными губами рот был полуоткрыт и в его глубине поблескивали белые жемчужины зубов. Джордж даже пожалел, что сегодня в отличие от большинства суббот и воскресений, простыня с головы до ног покрывала мать. Обычной картиной было видеть сбившуюся простыню или одеяло, приоткрывавшие кусочки тела часть бедра, спины или ноги. Особенно запомнился случай, когда взору Джорджа предстало своего рода уникальное видение бесподобная по красоте спина и лишь наполовину прикрытая часть задницы матери.

  Тогда Сергею уже было 14 с половиной лет, и он уже мог сравнивать тело человека, прозанимавшегося долгое время спортивными и бальными танцами с неуклюжими фигурами своих сверстниц, сплошь прыщавых и прокуренных. Сквозь простыню можно было даже разглядеть ажурный узор трусиков. "На этот раз черные" отметил Джордж. А вот силуэта лифчика не было значит, мать его сняла перед сном? Такое редко случается на его памяти раз пятый или шестой. И от чего это зависело он не знал.

 Отношения с родителями у Сергея с детства были простыми и легкими его никогда не били, отец старался даже голоса не повышать. Вполне возможно, это было связано с его неплохой успеваемостью в школе (хорошие оценки, впрочем, не мешали ему водиться с местной шпаной) а также природной смышленностью или, как говорила покойная бабушка внутренней толковостью. С детства Джордж кличка закрепилась за ним чуть позже, когда он превратился в компанейского красавца-парня, отменно бацающего на гитаре, посещал пару-тройку различных спортивных секций, кружков моделирования. Успехов больших нигде не добивался, но везде был признан одаренным, хотя чуть и ленивым. Легкому течению жизни немало способствовало положение отца подполковника, а затем добравшегося до заветной звезды генерала, офицера летчика.

  В деньгах семья никогда не испытывала нужды, а свезенные со всего мира точнее из Анголы, Кубы, Вьетнама, Индии, Китая, Египта, ГДР, Франции и так далее, сувениры были главной гордостью Джорджа в детстве. В квартирах же некоторых его знакомых, чьи родители тарабанили на местном комбинате, сувениров, окромя пустых бутылок из-под водки никогда не водилось. Послушать "Грюндиг" или первый в их городе двухкассетник "Шарп" у Сергея дома в классе записывалась очередь. По вполне понятным причинам, годам к 14 предпочтение он стал оказывать наиболее смазливым представительницам слабого пола. Отец по роду службы к тому времени он прочно осел в штабе и заведовал материальным снабжением чуть ли не целого корпуса (или армии?), частенько мотался по командировкам.

  Джордж не обремененный тяжестью материнского надзора вел жизнь веселого шалопая, неглупого и чего-то хотящего от этой жизни. В первый раз он остался с матерью наедине, когда отец отправил их обоих в Варну на две недели. И как позже догадался Сергей, сделал это не без задней мысли одинокая красивая женщина на курорте рано или поздно станет объектом желания. А кольцо на пальце ну, что же его всегда ведь снять можно. Жара, в конце концов.

 . . Мать догадывалась о роли Сергея, хотя он сам ни черта в играх этих взрослых не смыслил, и вела себя крайне аккуратно. По крайней мере, Джордж, позже вспоминая эту поездку был уверен, что мать никто не трахнул или, что в общем при ее темпераменте тоже было возможным, она никого. В то лето Сергею исполнилось двенадцать лет, и отец им был вполне доволен.

 . . 2. Он дотронулся до атласной кожи плеча и легонько его потряс. - Мам, вставай, уже половина десятого.

 Мать заворочалась и внезапно резко и, мягко как кошка, перекатилась на спину. Простыня при этом не оголила ни сантиметра тела. В лицо Джорджу взглянули широко распахнутые, несколько миндалевидной форсы, серо-зеленые глаза. - Сколько? позевывая спросила она- Полдесятого, оттарабанил на автомате Сергей. Мать протянула к его шее нежные смугловатые руки, слегка тронутые золотистым пушком, привлекла его к себе и аккуратно поцеловала в щеку.

 - Спасибо, моя радость. Давай иди в ванную, а я пойду на кухню тебе сегодня яичницу с ветчиной и помидорами?- Как всегда, подтвердил Джордж и вышел из комнаты. Выйдя из ванной, он включил в большой комнате телевизор и настроил его на канал MTV. С кухни донеслись тем временем звуки закипающего чайника и дразнящий аромат яичницы. Посидев для приличия