Игра Джеральда

но, мне пришлось бы смотреть на него всю свою последующую жизнь, как случается, если кто-то посветил тебе фонариком прямо в глаза". Почему бы тебе не пойти в дом и не надеть джинсы, Сорванец? Признаю, что надеть это платьице не было такой уж умной мыслью. Он говорил глухим беспристрастным тоном, который доказывал, что надеть это летнее красивенькое платьице было полностью ее идеей ("Даже если это и не так, то тебе следовало бы лучше знать", тотчас же произнес голос мисс Пэтри), и новая мысль неожиданно взбрела в голову Джесси: что если он решит рассказать маме о том, что случилось? Возможность этого была настолько ужасной, что Джесси разрыдалась. Извини, папа, рыдала она, обнимая его и прижимаясь лицом к впадине на его шее, вдыхая запах его лосьона или одеколона, или чего бы там ни было. Если я сделала что-то плохое, я действительно очень, очень сожалею.

  Господи, нет же, ответил он, все еще произнося слова сдавленным, озабоченным голосом, как бы решая, должен ли он рассказать Сэлли о поступке Джесси или лучше не выносить сор из избы. Ты не сделала ничего плохого. Сорванец. Ты все еще любишь меня? настаивала Джесси. Ей показалось, что нужно быть сумасшедшей, чтобы спрашивать, сумасшедшей, чтобы рисковать, ведь можно получить ответ, который может просто убить ее, но она должна была спросить.

  Должна. Конечно. сразу же ответил ее отец. Когда он заговорил, уверенность понемногу возвращалась в его голос вполне достаточно, чтобы она поняла, что отец говорит правду (о, какое это было облегчение!), но она еще не перестала подозревать, что все изменилось, и все потому, что она чего-то не понимает. Она знала, что они(шутка, это была всего лишь шутка)каким-то образом занимались сексом.

  Но она не знала, насколько серьезно все это могло быть. Возможно, это не было то, что девочки вечером называют "пройти весь путь" (кроме странно осведомленной Синди Лессард; она называла это "нырянием в глубокое море на длинном белом шесте" термин, который поразил Джесси, как ужасный и смешной одновременно), но тот факт, что он продвинул свою штучку в нее, все же не означало, что она стала тем, что некоторые девочки называют "вот так так". То, о чем Карэн рассказывала ей в прошлом году, когда они возвращались из школы, всплыло теперь в сознании Джесси, но она попыталась отбросить эти воспоминания. Это почти не могло быть правдой, и он не просунул свой язык ей в рот, даже если слова Карэн и могли быть правдой. В голове Джесси раздался злой, громкий голос ее матери:"Разве тебе не говорили, что скрипящие колеси надо смазывать?"Джесси почувствовала горячее мокрое пятно на своих ягодицах.

  Оно все еще растекалось. "Да, подумала она. Мне кажется, что это правильно. Скрипящие колеса действительно смазывают". Папа.

 . . Он вскинул руки вверх. Жест, который он часто делал за обеденным столом, когда ее мама или Мэдди (обычно её мать) начинали горячиться по какому-то поводу. Джесси не помнила, чтобы когда-нибудь подобный жест относился к ней, и это усилило ее чувство, что здесь произошло нечто непоправимо ужасное и что последуют фундаментальные, непоправимые изменения как результат фатальной ошибки (возможно, того, что она согласилась надеть это платье), совершенной ею.

  Эта мысль повергла ее в такую глубокую печаль, будто пальцы невидимой руки копошились внутри нее, сжимая и пощипывая ей кишки. Уголком глаз Джесси заметила, что пояс его шорт был приспущен. Что-то высовывалось из них, нечто розовое, и уж точно это была не рукоятка отвертки. Прежде чем она успела отвернуться, Том Махо уловил направление ее взгляда и быстренько поддернул шорты, заставляя спрятаться розовый предмет. Его лицо на мгновение исказило отвращение, и Джесси снова затрепетала от страха.

  Он подметил ее взгляд и ошибочно принял случайноеза преднамеренное. То, что случилось, начал он, затем откашлялся. Нам необходимо поговорить о том, что только что произошло. Сорванец,, но не в эту минуту. Пойди в дом и переоденься, может быть, прими душ.

  Поспеши, чтобы не пропустить окончание затмения. Джесси потеряла всяческий интерес к затмению, однако ни за что на свете не призналась бы в этом. Она кивнула в ответ, а потом обернулась. Папа, со мной все в порядке?Он удивленно, с сомнением посмотрел на нее комбинация, которая усилила чувство, что злые, яростные руки орудуют внутри нее, разрывая ей кишки. .

 . и внезапно поняла, что ему так же плохо, как и ей. Может быть, даже хуже. И с ясностью, к которой не примешивались никакие другие голоса, кроме ее собственного, подумала:"Так тебе и надо! Новичок, ты начала это!" Да, ответил он. .

 . но его тон не обвинял ее. Все нормально, Джесс. А теперь иди в дом и приведи себя в порядок. Хорошо.

 Она попыталась улыбнуться. Джесси очень старалась и действительно несколько преуспела в этом. Отец выглядел немного испуганным, но потом все же улыбнулся ей в ответ. Это чуть-чуть успокоило ее, и рука, орудующая внутри нее, слегка" ослабила свою хватку. К тому времени, когда она дошла до большой спальни наверху, которую делила вместе с Мэдди, чувства стали возвращаться.

  Самым ужасным был страх того, что он решит рассказать маме о происшедшем. А что подумает мама?"Это наша Джесси. Скрипящее колесо". Комната была разделена на две части шторой на манер того, как это делается в лагере. Они с Мэдди повесили старые простыни на веревку, а потом разрисовали их яркими красками Вилла.

 Разрисовывать простыни и делить спальню с Мэдди было так весело когда-то, но теперь все казалось такой глупостьюи ребячеством, а то, как ее искривленная тень извивалась на простыне, напоминая тень монстра, было просто ужасающим. Даже ароматный запах сосновой смолы, обычно так нравившийся ей, теперь был тяжелым и перенасыщенным, как запах освежителя воздуха, которого разбрызгали слишком много, чтобы перебить какой-то неприятный запах. "Это наша Джесси, вечно всем недовольная, пока не добьется возможности сделать все по-своему. Вечно недовольная чужими планами. Не способная жить с другими в мире и согласии".

 Джесси поспешила в ванную комнату, желая опередить этот голос и вполне понимая, что ей не удастся сделать это. Она включила свет и одним махом сдернула платье через голову. Затем швырнула его в корзину для белья, довольная тем, что отделалась от него. Джесси взглянула на себя в зеркало, широко раскрыв глаза, и увидела лицо маленькой девочки в ореоле волос, причесанных, как у взрослой девушки. .

  . с прической, потерявшей свою форму, так как шпильки, поддерживающие волосы, выпали. Это было тело маленькой девочки плоская грудь и узенькие бедра, но оно не будет таким долго. Оно уже начало меняться, и оно сделало с ее папой нечто, чего не должно было делать. "Я не хочу талии и таких изогнутых бедер, пронеслась смутная мысль.

  Если они творят вещи, подобные тому, что случилось, кто же захочет?"Эта мысль снова напомнила ей о мокром пятне на трусиках. Джесси выскользнула из них (хлопчатобумажные трусики, когда-то зеленые, но теперь настолько выцветшие, что казались серыми) и подняла их вверх. Сзади на них что-то было, и это был не пот. И уж вовсе это не походило на зубную пасту. Скорее всего, оно напоминало серо-перламутровое моющее средство для посуды.

  Джесси склонила голову и осторожно принюхалась. Она уловила запах, который позже будет ассоциироваться у нее с запахом воды в озере после жарких солнечных дней или с запахом родниковой воды. Однажды она взяла у отца из рук стакан воды, запах которой она ощутила очень остро, и спросила, слышит ли он этот запах. Отец покачал головой. Нет.

  беззаботно ответил он, но это не означает, что запаха нет. Просто это значит, что я слишком много курю. Мне кажется, это запах водонос