Запретные игры

е в магазине. Красивые каштановые волосы, большая грудь и совершенно невинное лицо.

  Я буквально завожусь на такие лица, потому что знаю, именно невинные мордашки и есть настоящие сучки. Только они не всегда об этом не знают. . . Она гоняла свою магичку по моему компу, ерзала по стулу, ее юбочка открывала все новые и новые перспективы.

  Собственно, можно было начинать еще 10 минут назад, но мне нравилось распаляться ожиданием и наблюдать ее зарождающуюся влюбленнось-частично настоящую, частично как результат пива с димедролом и шпанской мушкой. . . НО когда незаметно для нее самой юбочка сзади задралась и мелькнули белые трусики, я сорвался. .

  . ОНА: "По-моему я пьянею"-даже эта предательская мысль в тот момент не вызвала у меня тревоги. Все же так классно, а опьянела я совсем немного, видимо мало позавтракала. Вдруг в тот момент, когда я применяла очередной спелл, рука Максима аккуратно легла мне на коленку. Что ж, приятно.

  Надеюсь он не перестарается. Я как будто ничего не заметила и продолжила увлеченно шмалять в орков фаэрболы. Макс подвинулся чуть ближе, вторая рука скользнула по моей спине и обняла за талию. Сохранять невозмутимость стало сложнее, я слышала его дыхание, а его руки медленно и нежно двигались к трусикам одна снизу по ножке, другая сверху по животу. Ну что ж, хорошего понемножку.

  "Макс, не порть впечатление" выдала я умную фразу, и попыталась снять его руки. Ничего подобного. Только дыхание его стало более частым, а рука буквально прыгнула до трусиков. Тут я вскипела и сжала ноги: "Максим, довольно, я пошла домой" и резко встала. То есть я должна была резко встать, а вместо этого чуть не грохнулась на пол, ноги были словно чужие.

  Максим грубо схватил меня за груди и кинул назад в кресло. "Сиди, сучка"-прошипел он. Сучка? Внутри меня все сжалось. Милый мальчик больше милым не был. Его лицо приняло надменное выражение, а глаза горели как раскаленные угли.

  И тут мне впервые стало страшно. Почему то на несколько секунд меня как парализовало, и я наблюдала (и ощущала) его руку гладящую меня между ног совершенно безучастно. После меня отпустило. Я опять сжала ноги и начала вырываться. Максим явно не шутил, он буквально приковал меня к креслу, прижимая одной рукой между ног, а другой лапая меня за грудь, которая уже немыслимым образом вывалилась из расстегнутой рубашечки.

  Он был сильным, а я почему то ослабла. Опоил, чем то, мудак. . . Мне удалось вывернутся чуть в сторону, я сильно его укусила и тут же получила пощечину по лицу.

  У меня даже дыхание прекратилось меня никогда никто не бил. Желание сопротивляться вылетело и