Стадион

Марину жадно.

  Хотя уже было не до приличий: -Аккуратнее, чмо, это Марина сказала мне, очень надменным голосом. Маринины глаза игриво смотрели прямо в мои. Представил себя лягушонком под взглядом удава. -Оль, мне от его лизания поссать захотелось: задумчиво произнесла Марина. Как считаешь, Оль, может мне его описать? Богдан, услышав эти слова, начал гомерически смеяться.

  Из деликатности он вышел из помещения, но слышал все хорошо. От мысли, что Марина собралась меня обоссать я чуть не сошел с ума. Мало того, что на меня собираются нассать, так и еще что я буду делать в обмоченной одежде на другом конце города. -Не надо! стал просить я Марину. Как я после этого в мокрой одежде домой попаду? -А ты останешься здесь сохнуть, а мы пока еще за девчонками сходим, ответила за Марину Ольга.

  Ее, вероятно, вдохновила мысль Марины. -Ладно, живи, произнесла Марина. Я пописаю тебе в рот. Твоя одежда не пострадает. Богдан после такого заявления стал смеяться еще громче.

 -Открой рот! приказала Марина. Я повиновался. Я стоял перед девушкой на коленях, ожидании того, как она начнет писать мне в рот. Прошло некоторое время, прежде чем из киски Марины тонкой струйкой полилась моча. Золотистого цвета, она имела пряный, кисловатый вкус.

  Я не сопротивлялся, и послушно подставлял под эту струйку рот. Струйка усилилась, и через пару секунд заполнила мой рот. Моча стала стекать по подбородку на бетонный пол. -Глотай!Я проглотил порцию мочи. Сперва думал, что захлебнусь, потом что стошнит.

  Не произошло ни того, ни другого, и через несколько секунд я проглотил вторую порцию. Видимо, Марина очень хотела в туалет. Ее струя была мощная, хлестала меня по языку и, когда глотал, по губам. Прошло, казалось, очень много времени, когда Марина перестала писать. -Прикольно! довольно сказала она.

  Я сидел на бетонном полу заброшенной трибуны и не знал, что мне делать. Вдруг, ничего не понимая, вскочил и бросился бежать. Бежал долго, сперва мимо Богдана, потом слыша крики за спиной, затем просто никуда. Стадион давно остался позади, уже давно было понятно, что погони за мной нет, а я все не останавливался. Наконец я забежал в какой-то подъезд, поднялся на верхний этаж, сел на ступеньку и заплакал.

 Домой я пришел ближе к вечеру, никто из друзей и родных ничего не узнал. А ночью я долго и с наслаждением мастурбировал.