Не спорь с назгулом о его добыче

  Кругом лежали мертвые витязи. Но один остался, юный. Он стоял и плакал. Хоббит Мерри по-звериному отполз на четвереньках, задыхаясь от слепящего ужаса. И вдруг из черной, непроглядной тьмы заслышал он голос: Убирайся, гнусный вурдалак, поганая нежить! Оставь погибших в покое!И другой, леденящий голос отозвался: Не спорь с назгулом о его добыче! А то не видать тебе смерти в свой черед: он унесет тебя в замогильные обиталища, в кромешную тьму, где плоть твою сгложут муки, какие не снились тебе в самых паскудных снах! Грози, чем хочешь: я все равно сражусь с тобой.

  Ты со мной сразишься? Глупец! Ни один смертный муж мне не страшен. А я не смертный муж! Перед тобою женщина. Я Эовин. Кольценосец безмолвствовал. А Мерри был так удивлен, что страх его приотпустил.

  Он открыл глаза и, понемногу прозревая, увидел за десяток шагов чудище в черной мгле и на спине его жуткую тень главаря назгулов. По левую руку, поодаль от Мерри, стояла Эовин. Теперь на ней не было шлема, и золотистые пряди рассыпались по плечам. Сурово и прямо глядели ее светло-серые глаза, но по щекам катились слезы. В руке она держала меч и заслонялась щитом от мертвящего взора призрака.

  И с этого момента сказания о падении Гондора утеряны. Их место заняли эпические сказки. Но что же было на самом деле? Я постараюсь поведать о том, хоть и не обладаю даром поэтичности рассказов, коим обладали менестрели старины. Итак. .

 . Гондор пал. Вокруг до слуха доносились стоны умирающих и дикие вопли зверски истязаемых. Плакали и орали избиваемые дети, вопили и визжали женщины, насилуемые всевозможными способами. На руинах Минас-Тирита пировали орки, развлекая себя самыми отвратными людям забавами.

  Как то: всяческими истязаниями пленных. . . Ну да так уж и быть, кое-что я донесу до вашего ведома. Мериадока изловили и доставили на орковскую пирушку.

  Руки его изнывали от тягостной боли, перекрученные за спиной жесткими веревками. Группа орков, уже успевших всласть откушать гондорского пива, обступила его, гнусно ухмыляясь. Дрожь страха не покидала Мерри с того самого момента, когда главарь назгулов приказа