Слесаря - 1984. Часть 3

бъект-то секретный! ухмыльнувшись, Аркадий махнул рукой к противоположному концу полигона.

 Оттуда, из чёрной дыры сварочного цеха доносился все белее грозный шум не разобрать было, те ли пение, то ли вой оглашали воздух, заставляя людей напряженно вглядываться во мглу. . . Что это за бред?! я спросил это тихо, словно боясь нарушить общее напряжение; я спросил это так тихо, чтоАркадий даже не расслышал меня. Взгляд его был устремлен вместе с тысячам других взглядов в одну точку.

  "Самовар. . . " угадывал я по движениям губ. Признаюсь, мошонку мою подтянуло к животу, когда я различил прецессию медленно выплывающую из темноты.

  Люди в оранжевых фуфайках пели: зловещие, мутные слева, подчиненные прихотливой музыке эхом лязгали в окнах цехов "Р-р-ре-во-лю-ци-я-я-я! Это бы-ы-ло в воскресе-е-е-нье. . . ". Я не заметил сразу того, что скрывалась в толпе певцов.

  Там жилистые руки держали носился на которых покоилось исполинское тело, едва ли могущее принадлежать человеку. Не это был человек. . . Он показался мне страшен: все его конечности отсутствовали и руки, и ноги были "отхвачены" под корень, над мешковатой тушей дыбилась седая косматая голова.

  Свет прожекторов ударил в нее и я вздрогнул. Аркадий!. . рожа монстра казалось мне знакомой. Да, да.

 . . Аркадий хрипло хохотнул: это Готлиб. . .

  Старик помнишь, на проходной сидит? Сегодня будут жертвы. . . Это нас порадует!Люди в фуфайках запалили дратву на черенках, вымоченную в кузбасслаке факелы. Погасли прожектора и пре-цессия замерла.

  Бля-я-я!. . зарычал, заворочался человек на носилках и, казалось, вся страсть, похоть толпы отразилась в этом сдавленном выдохе. Два электрика споро тянули к носилкам электрические кабели. Рядом с инвалидом располагался высокий сутулый человек в спецовке маляра.

  Кто это? Да сын его, Колюня. . . С лета устроился на работу. Ты гляди лучше, сейчас не до базара, Аркадий весь был устремлен к странному действу, разыгрывающемуся на полигоне.

  Инвалид кивнул. Маляр перекрестился и сдёрнул мешковину, стягивающую тело монстра. Словно жердь поднялась вслед за покровом фаллос толщиной в руку достигал полуметра длины, на конце он был раздвоен! Инвалид не нагибаясь облизнул своё орудие. В свете факелов оно казалось было раскалено кровавые головки змеиными языками высовывались из крайней плоти, корень был массивен и груб. Бл-я-я-а-а-а?!! Пасть инвалида раскрылась, осязаемое зловоние наполнило воздух ноябрьской ночи.

  Долгий, как плач. призывный вопль вселял в нас дрожь. То, что я видел дальше, оказалось выше моих сил. Владимир Иваныч и наш мастер как только я их раньше не различил в толпе подвели под руки к носилкам извивающуюся девчонку ту самую ПТУшницу, что мы заперли в подсобке. "Для самовара" проне