Катюша, любимая моя

м поспешно, и принялся рыться в карманах.

  Я слишком спешил, слишком суетился. Мелочь с веселым звоном посыпалась на грязный пол. -Ой, сказал я, присев, и принялся собирать разлетевшиеся словно осколки стекла монетки. -Извините, засмеялась девочка, и присела рядом со мной. Коснувшись своей рукой моей ноги.

  Ее горячее дыхание обожгло мою небритую щеку:4. Мы стояла под навесом возле входа в магазинчик. Она облизывала покрытое шоколадом мороженное, а я пил пиво. Она весело болтала, рассказывая, что ее звать Катей: Катенькой: Она рассказывала о том, как она учится, и что она живет одна с мамой: без папы: и мама поздно приходит домой: и сейчас она думала пойти к своей подружке Ане: А я рассеянно ее слушал, не веря тому, что происходило со мной: Не веря, что счастье вот оно, так близко, на расстояние нескольких сантиметров, одного рывка, одного удара. Я мог повалить ее прямо здесь, мог украсть ее у этого мира.

  Она могла быть моей. Сила, грубая и жестокая сила моя была несравненно выше ее скромных возможностей:Но внутри меня все трепетало. Это была нежность, которая запускала свои острые словно бритвы когти в мою израненную этой жизнью душу. Нежность рвалась наружу вместе с предательскими слезами обожания, которые выступали в уголках моих покрасневших от алкоголя и усталости глаз. Нежность рвалась вместе с хрипом моего голоса.

 Прямо в тот момент я готов был бросить к ногам Катеньки все свое существо, всего себя. Я был готов убить ее тут же, расчленить на куски, и рыдая от умиления, задыхаясь от животной страсти жрать ее телоЯ готов был отдать ей весь этот гребанный мир. Любить ее. Возвести в ранг своего божества. Собственного, самого лучшего.

  Самого настоящего:5. Катюша доела мороженное и вопросительно посмотрела на меня. Я допил свое пиво и грустно улыбнулся. -Не хочется идти к Аньке, она дура, сказала Катенька, в глазах ее блеснули искорки. Маленькие девочки часто называют своих подружек дурами.

  Это объясняется зарождением в них сексуальности? Они видят в любом существе женского пола прямого конкурента на пути к обладанию неким безликим самцом? Вполне вероятно. -Можно еще съесть по мороженному, предложил я. -Холодно, повела плечами Катенька. -Можно пойти ко мне, предложил я, и тут же сам испугался своей смелости. Катенька могла закричать и бросится прочь.

  Меня могли арестовать. Это было бы не так страшно. Хуже было бы, если бы она рассмеялась. Просто мне в лицо. Жестоко рассмеялась бы.

  Маленькие девочки очень жестокие существа. Намного более жестокие чем любой маньяк или политик. Я даже зажмурился от ужаса, ожидая ее естественной реакции. -А ты живешь недалеко? неожиданно спросила она. Мы перешли на ты.

 Действительно, я жил совсем рядом. В двух кварталах. В десяти минутах ходьбы. И я утвердительно кивнул. -Тогда, возьмем еще мороженного? она улыбнулась.

  Ты ведь меня угостишь?-Без проблем, и пива тоже возьмем, улыбнулся я, впервые за все эти долгие серые дни почувствовав легкость. И мы пошли. Даже дождь прекратился, и мне показалось, что над моим городом разноцветным полотном растянулся холст радуги. 6. Я расчленял ее крохотное розовое тело огромным тесаком.

  Куски ее плоти я рассовывал куда попало: по банкам, кастрюлям, шкафам и чемоданам. Боже, как же это все прекрасно и банально одновременно. Это проза, в своем самом естественном проявление. Шедевр, который не посмеет осудить никто:Я стоял весь в ее крови, а передо мной лежали куски ее останков. И я брал эти мокрые липкие куски, и тер их о свое тело.

 Ее кровь смешивалась с моей спермой, моим потом, с моими слезами. Я рыдал, меня переполняла любовь. Восхитительное, прекрасное и пьянящее чувство моего восторга было невозможно передать словами, стихами и даже мечтой. Я обмакнул в лужу крови указательный палец и вывел на девственно белых обоях: "Катюша, любимая моя". А после я упал на ее останки, обнял их любя, заплакал и забился в глубоком неспокойном сне.

 Ноябрь-декабрь 2004 год.