Почти по Набокову

еперь в эту дырочку". Я вошёл в неё мягко и нежно, она обняла меня, и мы так нежно целовались во время этого, как никогда раньше. Но самое необыкновенное ощущение мы испытали немного позднее. Это было в ванной. Она стояла под душем, совсем голая, а я сидел на корточках перед ней и ласкал языком её клитор.

  Вдруг мне в голову пришла мысль, от которой я пришёл в необыкновенный восторг. Меня просто затрясло от возбуждения. Я спросил её: "Хочешь писать", она, смущённо улыбнувшись, ответила: "немного". Тогда я сказал "писай". И с наслаждением принялся ловить ртом золотистые струйки, вытекающие из её прекрасного тела.

  Она вылила на меня всё. До последней капельки. Я же проглотил не всё, а оставил во рту и для неё глоточек. Мы слились в таком страстном поцелуе, что тела наши казалось, превратились в единое целое. Затем она села на корточки, взяла мой член в руку и сказала, с нежной мольбой глядя мне в глаза "а мне".

  Её просьба тут же была выполнена, и она ловила мои струйки так жадно, что казалось это, была мечта всей её жизни. После этого мы долго и страстно целовались, а секс стал намного теплее и эмоциональнее. После этого игры с мочой стали неотъемлемой частью наших любовных развлечений. Даже гуляя на улице мы старались писать так, что бы это было видно другому. Мы так и говорили друг другу: "Солнышко, я хочу писать.

  Пойдём со мной". Вырывавшиеся на свободу из полных сладострастия органов струйки мы трогали пальчиками и давали друг другу облизать их, и в этом простом действии было столько тайной страсти, столько наслаждения чем-то особенным, захватывающим и необычным, что, как правило, такие прогулки заканчивались бурным сексом. Я уже давно понял, что люблю Олю. Безумно. Как никогда никого не любил.

  И я не сомневался, что и она меня тоже любит. Да, господа! Вот я и подхожу к самому печальному месту моего рассказа. Я был бы счастлив, прожить с ней всю свою жизнь. Но её счастье было в тот момент для меня главнее. Ей сейчас двадцать, мне тридцать один рассуждал я, (мы прожили вместе уже пять лет).

  Если я на ней женюсь, то здоровых детей у нас не будет. Мой генофонд уже давно испорчен табаком, алкоголем и немного травой. А она здоровая девушка. Имею ли я право лишать её счастья иметь здорового ребёнка? Наверное, нет, потому что люблю. Один Бог знает, каких невероятных усилий стоило мне мягко и плавно подвести её к тому, что она должна выйти замуж за другого.

  И она меня поняла и на этот раз. Имея потрясающую фигуру, великолепную внешность и потрясающий интеллект ей не составило особого труда найти себе подходящего человека. Она меня с ним познакомила, и он мне тоже понравился. Да, дорогой читатель, отдавая свою любимую девушку в его руки, я был счастлив. Искренне и безкомпромисно.

  Счастлив от того, что знал, чувствовал, что даю своей любимой гораздо больше, чем мог дать. И я не был, обманут в своём чувстве. Сейчас у Оли растёт чудесная дочь, и она любит её. И её глаза светятся нежными добрыми искорками счастья. Любит она и меня и мужа.

  Иногда мы встречаемся или звоним друг другу, поздравляя с праздником. И мы благодарны друг другу за всё, что между нами было, и будем любить друг друга и благодарить Бога за то, что он свёл нас вместе вечно.