Сменить картинку

всю мелочность своих притязаний на доставление удовольствия прекрасному полу, когда на свете существуют подобные "красавцы".

  Мой инструмент, конечно, ни в какое сравнение не мог идти с этим великаном. Я чувствовал себя приниженно и оскорбленно. Я сделал несколько бесцельных шагов вперед и был замечен женой. Она холодно на меня посмотрела, но так же она могла посмотреть и сквозь меня, словно я сделан из стекла, словно ничего эмоционального мой вид для нее уже не значил. Ни один мускул не пошевелился на ее лице.

  Она перевела свой взгляд на Алексея и прошептала лишь одно слово. . . "Хочу!"Дальше был лишь шелест трущихся друг о друга тел. Ее руки скользнули по его спине на ягодицы, пальцы впились в их округлость, губы нашли головку, его ствол исчез в лоне ее рта, а ее глаза закрылись и уже не открывались до самого финала.

  Жадное чмоканье и лишь одно желание заглотить овладело моей женой. Алексей был более чем сдержан и холоден. Руками он к ней не прикасался. И я понял, что ничем больше не мог бы он еще жарче распалить эту топку желаний. Такая нарочитая отстраненность заставила ее резко встать, и все так же, с закрытыми глазами, сплести оба запястья у него на шее и потянуться ножками к его талии.

  Он все понял без слов. Через секунду Алексей прочно сжимал ее ягодицы, а она, нашептывая лишь одно слово "хочу", направляла его напряженное орудие к себе внутрь. И вот она попала. Обнимает его за шею, присаживается, плотнее обхватывает ножками его талию. Он не спешит.

  Вошла лишь головка гортанный выдох жены, одна треть "а-а-а-а-х", назад две трети "о-о-о-о-х", назад до конца вопль боли и вожделения. Потом снова, потом быстрей. Я стою в метре от этой странной ничего не видящей вокруг себя совокупляющейся пары чужих, но так неистово совместно сжигающих себя людей. В голове у меня пусто, в душе наковальня, сам я возбужден и подавлен одновременно. Я для них не существую.

  Я подхожу и дотрагиваюсь до напряженных яичек Алексея, я провожу ладонью от копчика до промежности своей жены меня нет. Это горнило сжигает гигантские запасы нерастраченной страсти и дуновение слабого ветерка не изменит процессы в нем. Жена откровенно кричит и стонет, гримаса страсти искажает ее лицо. Мне кажется, что даже живот ее вздувается, когда Алексей глубоко проникает в нее. И вдруг из его глубин раздается звериный рык, изо рта жены хрипение последний страшный удар внутрь ее тела и побелевшие от напряжения голые горячие тела валятся на диван.

 . . Он потом долго извинялся, говорил, что это его первая профессиональная оплошность, что он никогда до этого не позволял себе кончать при половом акте с клиенткой, что все расходы возьмет на себя. Я кивал, жена не воспринимала эти слова вообще стояла со стеклянными глазами и смотрела на мужчину перед ней, теперь я знал, на ЕЕ мужчину. Через полгода мы с ней развелись.