Ришкина жисть

к своей матушке глузда ма! А уж барыню ходило ходором больно проворен у Аришки, да глубок язычок. Всю дырищу стерзала в окружности, а как стала секель облюбовывать, да миловать, так тут барыня и потекла. Не вынесла забилась вовсю ходарма кровать-карусель.

  С жару-то приссыкнула слегка, да Аришка уж не стала себе привередничать глыкнула. Больно барыня уж горяча, всё загорячила вокруг. У Сергуньки поднялся стояк, он его было прятать в кулак, а как свидел, как матушка дала струю, так не выдержал сам и пустил малафью ей на правую грудь. Так потом Аришка-то слизывала, а все смеялись "Ну, молодец! Ну, наддал!". А наутро беда.

  Барыня дело само жопой вверх. И Сергунька с утра не подымешь теперь. А Аришке на речку иттить всё бельё полоскать, что вчера ещё бырыня наказывала. А спинушка разогнуться не может-та. Уж вчерась была-тка хорошо, как Сергунька прижал, так забыла не то спину, руки-ноги попрападали враз! А теперь? Ну ништо.

  Постепенно Аришка обыклась и чем дальше, тем легше пошло. А Сергунька сказал за обед "Больно лаком был ночью подарочек, маменька! Потом-сеном пах! Уж спасибо и вам! Я жисть в деревне люблю и вас тоже очень. Я счас, пожалуй, Настёну попробую уж тогда!". И рукою залез под подол до Настёны подававшей на стол, а другой рукой выпростал хуй и Настёне так раз показал его синюю вздутую голову. .

 . * * *Настёна лишь охнула от бесстыдства Серёгина, а барыня ржёт "Давай-кот, давай! Проковыряй ей гнездо! Мало иё Макарушка дрючит-та!". Так Серёга Настёну-то тут на столе и оприходовал прямо при маменьке вновь. Рака загнул, поднял платью на голову, да ещё заставил булки держать-расставлять. У Настёны дыра-то просторная, не то у Аришки.

  Долго потчевал и возил сисками по столу знала чтоб. А потом вынул хуй, да на жопу и вылил-та всё. Барыня ажнось зашлась, то при виде-то. А в другую случилось уж раз. Не утерпемши даже до вечера приказала барыня Аринку из огорода звать до сибе, как увидела как там девка раком корячится над буряком что пропалывает.

  "Ну-к, Ринка, давай-кат лижи! Ну, лижи!". Прям под платье пустила к себе второпях так зуделася. Потны ляжки сжимала вовсю, крепко девку тянула мордой всей под живот. Под конец разрядилась и охнула, припустив напоследок струю Ринке в рот. "Солона? То-то, радуйса!".

  А потом как уже полегшало ей чуть, сочинила науку учить как пизда образуется. "Ринка, лезь на мине! В ссыку тыкайся. Посмотри как там что и чего. Волосья? А я у тибе погляжу пока". Уж Аришка-то барынину пизду знает как облупленную, а наука наукой учи.

  Влезла голой на мягкий живот, уклалась лицом ей в кусты и рассматривает. Барыня любит когда к ней интерес, аж знобится вся. Ей Аришка то губы помнёт, то за розочку тянет, то за волоса, а то секель вовсю залупит, да приложит язык горячо! Барыня в жопу Аришке палец свой толстый засунула и повела, что Аришка аж приподымается. То Аришка знает уж знак. Растопырила барыне булки-то и туда языком.

  Волосья обильные чёрные пробрала своей горячей расчёскою и в дыру. Сколько может, а барыня ляжки во все стороны разом двигает дуже нравитса. Уж Аришка ей булки на две половины совсем на разрыв и в дыре болтает кончиком языка. Барыня-то и не вынесла. Сама прильнула до Аришки пизды и вли