Мутуализм

таптывая в землю голову псины. Он бил его костью, пинал в живот, по р**рам. Был слышен хруст костей, продолжавшийся до тех пор, пока голова животного не стала походить на месиво. Грэй давно уже не дышал и не подавал признаков жизни. Степан понял это и перестал.

  Он, человек, стоял прямо и гордо, а у ног его лежала покорённая им природа. Он покорил её, затем убил. и он прав. Вёдь он венец её, этой самой природы, её вершина. Он наверху.

  Природа породила его, затратила миллионы лет на его создание и он благодарен ей как никому. Степан не мог отдышаться и жадно хватал воздух. Его ноги были в крови, на руках налеплена собачья шерсть и куски плоти. Степан сел около лучшего друга и заплакал. Ему было жалко его.

  Столько с ним всего связано, как хорошего так и плохого. Много. А теперь он мёртв, его больше нет, лежит в неподвижной позе и кажется что вот-вот вскачет. Вскачет и начнёт лизать лицо хозяина. У Степана навернулись слёзы.

  Вокруг тела был разрыт снег. Это он в судорогах пытался оттолкнуться от своего мучителя и рыл снегю Но снег плохая опора, он рыхлый. У Грэя получалось только сгребать его лапами в кучи, оставаясь при этом на том же месте, где лежал, принимая на себя все удары человека. Достав из мешка бутылку Степан встаёт на колени и разбивает её. Вот в руках его блестит розочка, затем он переворачивает тёплое ещё тело собаки на спину и раздвигает ей лапы на все четыре стороны.

  Собака лежит красиво, словно на операционном столе, и опытный хирург сейчас приступит. И Степан приступил. Лечение началось. Он начал вспарывать брюхо собаке. Стекло крошилось и ломалось, сопротивляясь и цепляясь за плоть, но Степан был мастер в этом деле и он мастерски произвёл вскрытие, пытаясь узнать причину смерти.

  Но вскрытие ничего не показало. Тогда Степан, ухватившись за края, развёл вспоротое брюхо широко в сторону, из него валил пар, а по ноздрям сразу пробирался запах сырого мяса и кишок. Степан ваыпотрошил внутренности, отрезав стеклом выкинул их и был рад. Кромсая небольшие сырые куски мяса подносил их ко рту и с жадностью ел. А душа цвела и пела.

  Рассудок в тумане, организм всё требует и требует белков животного происхождения. Наконец Степан наелся. Сложил то, что не успел в мешок, на потом. Вытер руки о снег, затем то же проделел с рожей. Огляделся вокруг.

  Закидал место трапезы, сделал его незаметным для посторонних глаз и пошёл. Пошёл опять искать нового друга, воёти в доверие, притереться и опять заново, опять по кругу, и будет это продолжаться до тех пор, пока Степан сам не станет удобрением. . . Так и надо поступать с друзьями, иметь их надо.

 . .