Саспенс

  Эйлин всегда отличалась бесцеремонностью в том, что касалось ее желаний. Она просто брала, что ей принадлежало, не испытывая ни малейших укоров совести или раскаяния. Она была жесткой, иногда даже жестокой. Когда она входила в комнату, у Ланса сразу начинало звенеть в ушах. Ноги дрожали и подгибались, все погружалось в какой-то скверный туман.

  К секретарю, который поступил к ней два месяца назад, она относилась как к вещи, которая полезна в решении некоторых вопросов, и только. Как человека она его попросту не замечала. Ланс изо всех сил старался быть незаметным. Он одевался в мешковатые брюки и блеклые бесформенные блузы, превращавшие молодого человека в серое существо без пола и возраста. Волосы он упаковывал в бесформенный хвост, стараясь сделать его как можно более похожим на метелку.

  Однажды он попробовал было носить очки в роговой оправе, но от этой затеи вскоре пришлось отказаться, поскольку нестерпимо саднили глаза. Услышав ее голос приемной, Ланс привычно скукожился и постарался сделать невинное выражение лица, хотя ничем противозаконным не занимался. Марвелл, займитесь сводками, это не может ждать, пока вы поумнеете от старости. Кинсли, вы были правы, он не принял курс два. Марвелл неловко поправила галстук и удвоила служебное рвение.

  Кинсли кивнула и подала шефу сложную петицию, которая донедавна возлежала на папке с отчетами. ОБрайан. Это был он. Какого черта вы с собой делаете? Что это на вас надето? Пройдите ко мне в кабинет. "Точка.

  Все" всплыло в голове у Ланса. Спотыкаясь, он выбрался из-за стола, думая о том, как бы сейчас не хлопнуться в обморок, добрался до стеклянной двери. Если бы она вошла следом, он точно умер бы от страха, но ее не было, и потянулось тягостное ожидание. Он стоял, не смея присесть на кожаный диван, блестящий от самодовольства, стоял, прижимая руки к груди и разглядывая кабинет, словно это могло отвлечь его от предстоящей катастрофы. Он увле