Одна треть жизни. История 1. Часть 5

никакого значения. Невероятным усилием воли Энди заставил себя подняться. Сначала на четвереньки, потом, срываясь и спотыкаясь, во весь рост. Он ссутулился, колени подгибались, его била крупная дрожь. Подросток стонал и охал.

  Невидящим взглядом он озирался вокруг, всё ещё не понимая происшедшее и местонахождение. Глаза были мокрыми от непроизвольных слёз, в теле чувствовалась невероятная слабость, оно покрылось пупырышками, но лицо и уши покраснели и буквально полыхали. Сзади, особенно спину, жгло, дёргало, рвало, рассол разъедал раны. Голова кружилась, в ушах звенело. Тётя Клава, осторожно поддерживая племянника под руки, повела его в ванную.

  Энди еле передвигался. Он что-то невнятно говорил, издавал бессвязные звуки. Клава поливала его сзади холодной водой из душа. Сначала подросток вскрикивал от боли, но потом перестал. Наступало облегчение.

  От раздражения кожи и нервных окончаний, от помрачённого сознания, от льющейся воды произошло рефлекторное, непроизвольное мочеиспускание. Тётя Клава внимательно смотрела, как из съёжившегося членика течёт жёлтая струя, потом ещё раз ополоснула душем истерзанное тело. Родственница довела племянника до комнаты и мокрого уложила животом на кровать. Вскоре от тяжёлых переживаний, от бессонной ночи, от сильных душевных волнений юноша впал в забытье, организм его устал обращать внимание на боль. Поначалу Энди вскрикивал в бреду, шевелился и, чувствуя растревоженность ран, просыпался, но через мгновение отключался.

  В тумане мелькало лицо незнакомца в сером. Чёрное, не негритянское, а именно чёрное, искажённое злобой, ненавистью и одновременно оскалом. Призрак злорадствовал, словно видел нечто грязное, похотливое, но развлекательное для него. И тут же сквозь страшный облик проглядывали черты крайнего неудовольствия, желания свести счёты с кем-то или чем-то, растерзать неведомого врага. Глаза незнакомца не имели зрачков и радужки, сплошные белки, не мутные бельма, а яркая белковая оболочка.

  Несмотря на это, чувствовался его взгляд, способный читать душу, пронзать её насквозь, препарировать и. . . погубить. Острые белые клыки органично дополняли облик кошмара из иного мира.

  Энди бежал от него, метясь в постели, острая боль высеченного тела возвращала его в реальность, но потом кошмар появлялся вновь. Но, в конце концов, утомлённое сознание отключилось, и подросток провалился в мягкую, обволакивающую темноту. Он проспал до позднего утра. Проснувшись, Энди постепенно вспоминал происшедшее. Светило солнце, пели птицы, дул мягкий летний ветерок.

  Не верилось, что совсем недавно пришлось выдержать жестокое наказание, но стоило пошевелиться, и боль вновь пронзила его. Подросток некоторое время лежал и привыкал к беспокоящим ранам. На лестницы послышались шаги. В