Ария

. .

  Я люблю тебя, жемчуженка. Слизнув капельки крови, выступившие у нее на животе, я поцеловал ее. Настало время отдохнуть. Я взял бокал с коньяком и медленно облил напитком ее груди, живот. Она забилась.

  Я нежно припал губами к ее горячей, сладкой плоти, и почувствовал, как набухает под моим языком прекрасная вишенка. Я ласкал ее, пока не услышал стоны. Я тут же ввел указательный палец ей в попочку. Дырочка была узкой, поэтому даже два пальца причиняли боль. Она прошептала, что паяльника недостаточно.

  Я перевернул ее на лежаке. Прекрасные бугорки ягодиц уставились на меня. Я смочил отверстие языком и надел на член насадку, утыканную с внешней стороны толстыми железными прутьями. Она была такая, что головка оставалась открытой. Я медленно вошел в нее.

  Отверстие было маленьким для меня, но с усилием я прошел. Головка чувствовала тепло ее тела. Она закричала. Не останавливаясь, я пальцами вошел в ее лоно и почувствовал подушечками кровавый ожег. О, какое это было блаженство! Понимая, что вот-вот кончу, я резко вышел из нее и сдернул насадку.

  Из ануса сочилась кровь, я слизнул ее и снова вошел. Почувствовав на его стволе кровавые поцелуи, я выстрелил в нее. Оргазм электрическим током сотрясал меня. Она тоже билась в истоме. После этого потеряла сознание.

  Я осторожно перевернул ее и поцеловал в сочные губы, затем, привел ее в чувство. . . . Кто ты наказанье или милость?Кто ты отрекаться не спеши.

 Может за душой моей явилась,Только нет души. . . Она смотрела на меня красивыми зелеными глазами, а губы. .

 . Я прочитал ей отрывок из поэмы "Скифы". . . .

 . . Да, так любить, как наша любит кровь,Никто из вас уже не любит. Забыли вы, что в мире есть любовь,Которая и жжет и губит. .

 . Она потянулась ко мне, обняла меня. Боже! Она самое ценное, что у меня когда-либо было в жизни. Мы сидели обнявшись, наверное, целую вечность. И вдруг у меня в голове всплыли строчки из стихотворения Зенкевича.

 . . . . .

 Хотелось в безумстве кровавым узлом поцелуяСтянувши порочный, ликерами пахнущий рот,Упасть, и, охотничьим, длинным ножом полосуя,Кромсать обнаженный, мучительно нежный живот. . . Она легла, я не стал ее привязывать. Взяв нож, я нежно провел по ее нижней губе, затем по своей.

  Наша кровь смешалась в страстном поцелуе. Я сделал надрезы на ее животе. Они выглядели потрясающе. . .

  белая кожа, пересеченная красными трещинами. Она стонала. Нежно я раздвинул ей ноги и рассек кожу от пупка до клитора. Она еще была в сознании. Я подошел к ее груди и врезался в дрожащую плоть.

  Кровь хлынула неуправляемым потоком. Она уже еле дышала, побелев от недостатка крови. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, она прошептала. . .

  "Я люблю тебя". Предсмертный стон, последний поцелуй. Она была совершенством. Она была совершенством. .

 . Я люблю ее. Дай мне сойти с умаВедь с безумца и спроса нет,Дай мне хоть раз сломатьЭтот слишком нормальный свет.