Заслужил наказание

по моему подбородку сбежало несколько тоненьких струек мочи. Присев я принялся целовать ее ножки, лаская языком каждый пальчик. После того, как я закончил с ножками, Лена включила душ, вымылась и надев сорочку присела на стиральную машинку. А я во второй раз за последние полчаса принял душ.

  Попа нестерпимо болела даже от душа, а о том как я вытирался я вообще промолчу. Наконец, мои водные процедуры были окончены и я подошел к Лене. На этот раз отказыватья от поцелуя она не стала и наши губы разомкнулись только тогда, когда у обоих начали гореть легкие от нехватки воздуха. Я опустился перед ней на колени и, обхватив руками ноги, сказал: Я очень сильно люблю тебя. Я тоже люблю тебя, ответила Леночка.

 Так мы простояли молча минут пять. Потом я поднялся и спросил: Это все? Ты больше пороть меня не будешь? А что, ты хочешь еще? спокойно спросила Лена. Не знаю, честно ответил я. Я заслужмл хорошую порку и если ты считаешь, что меня еще надо отлупить, то я согласен. Тем более, что я пролил несколько капель.

 Лена посмотрела на меня, потом на отражение моей попы в зеркале и сказала: Думаю, что еще одна хорошая порка тебе не помешает. Иди в спальню. Может вместо ремня взять провод? спросил я. Как хочешь ответила жена. Я зашел на кухню и вытащил провод питания из филипсовского бумбокса.

  На кровати уже сидела Лена и я покорно протянул провод ей. Молча лег на диван и сказал: Прости меня, пожалуйста. Леночка сложила провод не вдвое, как ремень, а вчетверо, отшла назад и с оттяжкой влепила мне первый удар. От боли у меня сразу же выступил пот на спине, я застонал и крепко закусил простынь. Провод бил куда сильнее ремня.

  Впрочем, именно этого я и хотел, когда предложил заменить орудия наказания. После первого удара я откровенно пожалел об этом решении. Лена продолжила порку, но последующие удары были не такие сильные, как первый. Может она решила пожалеть меня, а может просто не ожидала такого удара от обычного провода. Следующие двадцать ударов она нанесла неспеша, давая мне возможность просить прощения и объясняться в любви.

  А вот последний десяток-полтора она всыпала мне с нарастающими темпом и силой. Я не пытался увернуться от провода, зная к чему это может привести, а только выгибал спину и резко выдыхал. Неожиданно Леночка остановилась и по ее дыханию я понял, что она тоже устала. Я услышал, как тихо ее босые ножки сделали три шага и Леночка опустилась в кресло, стоявшее и противположной стены. Мне понадобилось некотрое время для того, чтобы восстановить координацию и собраться с силами.

  Я поднялся и подошел к креслу, глядя Леночке в глаза я опустился на пол и принялся целовать ее руки. Через минуту-другую ее усталость прошла, однако дыхание осталось прерывистым, но уже из-за возбуждения. Я снял с нее сорочку и на руках отнес на кровать где мы тут же занялись любовью. Как ни банально это звучит, но мы любили друг друга так, как в первый раз, долго, страстно и ненасытноЯ вылизал ее всю, от макушки до пяток, подарив не один десяток оргазмов, а она, в буквальном смысле слова, насиловала меня до самого утра. Примирение было под стать наказанию, которое вполне отвечало преступлению.

  Заснули мы даже не утром, а скорее днем. Лена перед сном сделала две вещи, во-первых, бросила в стирку простынь, на которой остались пятна крови, капавшие с моей иссеченной попы, а во-вторых, устроила фотосессию моей же попы и орудий наказания, заявив, что с этого дня порка станет регулярной. А для статистических и профилактических целей просто необходим хороший фотоальбом. Справедливости ради, отмечу, что порка, как наказание применяется не только ко мне. Ведь, нас в семье двое и ошибки, и плохое поведение случаются у Ленки едва ли не чаще, чем у меня, но это тема для другого рассказа.