Ваня и Ростик. Часть 7

о не совпадающие. . . да, Ваня медлил.

 . . медлил, словно нашкодивший сопливый пацан, и маленький Ростик, уютно лежащий под Ваней и не выражающий никакого желания лишать себя этой интервенции, решил, что теперь-то уж наверняка можно позадавать старшему брату Ване всякие интересующие его, Ростика, невинные вопросы. Что маленький любознательный Ростик и не замедлил сделать. Ванечка.

 . . Так, то есть Ванечкой, а не Ваней, маленький Ростик называл Ваню только тогда, когда хотел к Ване подлизаться или когда был в своей повседневной жизни старшим братом Ваней глубоко и осознаваемо доволен. Ванечка, повторил Ростик, ты меня факнул? Да? Ну. .

  . Ваня на миг даже растерялся. . . и тут же, не лукавя и не увиливая от ответа на прямо поставленный вопрос, самым чистосердечным образом проговорил: Вроде как нет.

 . . не знаю. . .

  Но ты же кончил? не совсем удовлетворился ответом любознательный Ростик. Ну. . . кончил, согласился Ваня.

  Но это же. . . это же просто так! Ну, то есть. .

 . это же ведь не по-настоящему. . . А как надо по-настоящему? прошептал любознательно лежащий под голым Ваней голый Ростик, и глаза его невольно расширились.

  Ну, как. . . Ваня, облизнув губы, хмыкнул. По-настоящему это если бы я своего петушка всунул тебе в задний проход.

 . . ну, то есть. . .

  то есть, вставил бы его в попу вот тогда бы было по-настоящему. . . или вот ещё: если б ты моего петушка пососал это тоже было б по-настоящему. .

 . Ростик помолчал, обдумывая. . . Значит, Ванечка, получается, что ты меня полуфакнул, рассудительно сообразил догадливый Ростик, и не успел Ваня подивиться талантливо изобретённому маленьким Ростиком такому бесконечно правильному слову, как Ростик, прытко неугомонный на пути своего начинающегося познания, тут же огорошил старшего брата Ваню вопросом новым: А по-настоящему.

 . . ну, совсем-совсем по-настоящему мы будем? Ростик. . .

  словно на миг позабыв, в какой диспозиции он лежит, начал было Ваня на правах старшего и, мимоходом отметим, временно удовлетворенного брата, однозначно желая страшно правильными и потому отрезвляющими словами немедленно охладить целомудренный пыл любознательного Ростика, но. . . вспомнив вдруг неожиданно и даже спонтанно бесконечно мудрую русскую пословицу "Не плюй в колодезь. .

 . ", старший брат Ваня мгновенно осёкся. И сказал вовсе и даже совсем не то, что хотел сказать первоначально: Ну, не знаю. . .

  видно будет, вот как сказал Ваня вместо готовой уже сорваться с губ нотации, и. . . получилось это так неопределённо и даже как бы многообещающе, что сметливый Ростик тут же эти принципиальные Ванины слова целомудренно истолковал по-своему. Вот уж воистину, мой читатель: каждый слышит, как он дышит.

 . . ну, то есть: каждый слышит то, что слышать он хочет. . .

 А насчет того, что "не плюй в колодезь из него, может, еще воды придётся напиться", то здесь мудрость такая неоспоримая и всецело очевидная, что это даже как-то неудобно комментировать. . . По-настоящему, или, как элегантно и даже поэтически выразился маленький Ростик, "совсем-совсем по-настоящему" всё произошло в тот же самый вечер. .

  . Собственного, до этого ничего примечательного больше не было. Ваня и Ростик сходили в душ, причём, Ваня, немного смущаясь неоспоримых следов своего искреннего и неподкупного забвения, что озарило его на маленьком Ростике, сначала отправил в душ самого Ростика и только потом сходил сам. Можно было бы, конечно, пойти в душ вместе, и многие юные создания именно так и делают, ибо в шумящих струях воды порой спонтанно рождаются новые экзотические фантазии и открываются новые, совсем неизведанные горизонты, но Ваня, и мы это отметим со всей определённостью, еще был только-только в начале своего неизвестного пути, и те невинные изощрения, что свойственны подлинным гурманам своего дела, ему, студенту первого курса технического колледжа, были еще неведомы. В ванной комнате, стоя под душем, Ваня не без некоторого удивления обнаружил, что петушок его настолько сильно и полноценно удовлетворён предыдущим упражнением, что, утомленно висящий открытой головкой в состоянии "полседьмого", даже, услышав шумящие струи воды, не изъявил ни малейшего желания о себе, неповторимом, хоть как-то напомнить.

 . . Конечно, Ваня и в душе, и потом то и дело возвращался в своих душевных мыслях к тому, что случилось между ним, братом старшим, и Ростиком, братом младшим. . .

  думал Ваня об этом, то и дело на Ростика исподтишка глядя, думал и размышлял и, если честно, великого греха во всём этом не находил. . . вообще никакого греха во всём этом он, Ваня, не видел! Конечно, он прекрасно знал и даже осознавал, как это можно назвать и каково к этому, то есть к тому, что он и Ростик делали и даже совершали, непредвзято прекрасное отношение широких и пыльных масс, живущих на пыльных городских окраинах. И слышал шестнадцатилетний Ваня не раз и даже не два, какими бесконечно впечатляющими словами клеймят-обзывают наиболее мужественные представители этих самых масс всех тех, кто позволяет себе истолковывать понятие мужественности несколько по-иному, чем они, стопроцентные парни с пыльными лысыми черепами, причем, клеймят-обзывают они, двуногие образцы подлинной мужественности, всех без разбора как закоренелых в своём голубом пороке гурманов, так и впервые попробовавших неофитов.

 . . да, всё это Ваня, не на Марсе родившийся и не с Сатурна прилетевший, прекрасно знал. И даже не просто знал, а не далее, как сегодня утром, бездумно и слепо подражая самым что ни на есть мужественным парням с самых пыльных городских окраин, он, то есть Ваня, вгорячах обозвал маленького и ни в чём не повинного Ростика словом "голубой", причем, не назвал, а именно обозвал попытался, не особо задумываясь, впечатать в нежную душу маленького Ростика искаженный смысл этого, в общем-то, весёлого слова, и впечатать не просто так, а с той самой интонацией непомерного осуждения, с какой произносят это слово на всех перекрестках иные парнишки и парни, мужчины и прочие разнокалиберные мужчинки, стремясь таким вербальным образом отогнать от себя самые разные невидимые наваждения. .

  . да, мой читатель, да! это было, и ты это видел-слышал сам: он, то есть Ваня, не особо задумываясь, обозвал маленького и бесконечно любознательного Ростика "голубым", как будто небо над головой не едино для всех, живущих на этой весенней земле. . . да, мой читатель, да! всё это так всё это было.

 . . но всё, что Ваня, студент первого курса технического колледжа, слышал и знал до сегодняшнего дня, теперь как бы это сказать помягче? его, то есть Ваню, как-то особо не впечатляло. И даже, заметим, не впечатляло совсем. И хотя Ваня еще не знал со всей непредсказуемой определённостью, будет ли что-то "по-настоящему" у него и у Ростика впереди.

 . . ну, то есть, сзади, и что вообще будет в его весенней жизни дальше, тем не менее то, что уже случилось, удивительным образом сделало Ваню и мудрее, и даже, как это ни парадоксально прозвучит для иных читателей, целомудреннее. . .

 Весь оставшийся вечер ни Ваня, ни Ростик ни словом и даже ни словечком не обмолвились о том, что было словно совсем ничего не было. . . и хотя вполне счастливый Ростик постоянно теребил Ваню разными-всякими вопросами, и хотя Ваня с готовностью, ему ранее совершенно не свойственной, на все-все вопросы маленького Ростика обстоятельно отвечал, тем не менее, о том, что случилось в "детской", оба они за весь вечер ни словечком не обмолвились. А когда подошло пора ложиться спать и Ваня пошел готовить свою постель, маленький Ростик, оказавшийся тут как тут, безапелляционно и даже немного самоуверенно заявил: Ванечка, я с тобой сплю!Маленький Ростик не спросил, будет ли он