Армейские блудни. Стасик

в голову соседа к себе и тут же, не медля ни секунды и ни о чем другом не задумываясь, словно в беспамятстве, выстрелил в его раскрытую настежь глотку мощной резкой струей. .

  . В голове в этот миг что-то сместилось, растекаясь быстрыми толчками и перемешивая действительность с фантастическими видениями словно в огромном кипящем котле; закрутилось бешеным вихрем, упоительно и успокаивающе. . . Сосед, выпрямившись, уже лежал абсолютно неподвижно, не подавая никаких признаков.

  Я медленно погладил его по мокрому лицу, по горячей шее, приложил пальцы к его влажным губам он охотно поцеловал их и. . . отодвинулся от меня, отвернувшись к стене. Поправив сползшее одеяло, я глубоко вдохнул воздух, показавшийся таким свежим и чистым, будто из распахнутой настежь форточки прорвалась морозная струя озона, и готов был прокричать на всю казарму, что я сейчас так чертовски молод и безмерно счастлив, как ещё не был никогда в жизни! И страшно захотелось вновь поскорее погрузиться в свой сладостный "дедушкин" сон.

 . . А когда через старую высокую раму с запылёнными стёклами, где внизу, между ними, лежало целое кладбище дохлых мух, мошек и комаров, забрезжил тусклый рассвет, отбрасывая расплывчатую матовую тень на серые стены, мне зримо послышались до боли знакомые звуки: общий скрип кроватей, гул прыгающих ног и чьи-то громкие голоса. . .

  Я как-то странно, словно убегая от кого-то невидимого, непроизвольно вздрогнул и. . . окончательно проснулся, потому что в казарме прозвучала команда "Подъём!". Попытался сразу припомнить всё, происходившее со мной этой июньской ночью, бросив взгляд на соседнюю кровать: кто же он, этот храпун-сосун? Но на ней уже никого, увы, не было.

 . . Быстро покинув теплую постель и кое-как по привычке заправив её, я с волнением вспоминал в деталях о ночном сексе с соседом; двинулся к умывальнику, украдкой при этом разглядывая смятые трусы: не осталось ли на них следов нашей "игры"? Подойдя ближе, услышал весёлый трёп столпившихся сослуживцев: чьи-то анекдотики, обрывки разговорчиков обычное явление по утрам, после подъёма. Солнечные блики играли на их лицах похоже, что денёк собирался быть по-летнему тёплым. Вдруг в глаза ударил маленький проворный "зайчик" и на одном из новобранцев, беспечно плескавшихся под кранами, я сразу заметил ту самую цепочку с медальончиком, которую ощупывал ночью на шее соседа.

  Вот это да!Прямо передо мной стоял подвижный и довольно смазливый паренёк окружавшие называли его Стасиком (очевидно, за невысокий рост и щуплую ладную фигурку подростка). Увидев меня, он неожиданно как-то сник, перестав смеяться. И даже попытался быстренько проскользнуть мимо, но у самой двери я успел удержать его и он покорно остановился, переминаясь с одной ноги на другую и никак не решаясь посмотреть в глаза или хотя бы что-то сказать в оправдание. Я заявил ему (упирая на "дедовские" интонации), что с этого момента раз уж так получилось, что мы оказались соседями! я беру над ним шефство: Будешь моим помощником, сосед. Договорились?Он выслушал это, послушно кивая опущенной головой.

  Глаза его суетливо бегали по сторонам, а лицо от волнения залилось густой краской. Так ничего и не ответив, он стремительно вышел за порог, направляясь в помещение казармы. . . На утреннем разводе я шепнул старшине, что было бы весьма неплохо дать мне кого-нибудь из новобранцев в помощники: предстояла трудоёмкая работа и выполнять её намного сподручнее вдвоём.

  Разумеется, он без малейших колебаний и лишних вопросов согласился, с ухмылкой кивнув в сторону стоящих в строю "салажат": выбирай любого из этих сопляков заодно и уму-разуму, может быть, научишь! Не долго думая, я указал на Стасика: вот этот подойдёт! и старшина дал ему команду следовать за мной:Нам предстояло заниматься покраской на невысокой металлической башне, которая была в стороне от всех гарнизонных хозяйственных построек, в самом дальнем углу территории. Медленным шагом мы двинулись к ней я надеялся, что по дороге удастся разговориться со Стасом и добиться от него хоть какого-то внятного "признания". (Мне не давали покоя приятные воспоминания о ночной "игре" от этих воспоминаний я чувствовал некую робость, однако росло и возбуждение, желание повторить всё заново!). . .

  Но Стас, насупившись, упорно молчал, озабоченно пошмыгивая носом, за всю дорогу не обронив ни словечка, и даже закурить не спросил. И когда подошли к башне и взяли кисти, щётки и краску, направившись к объекту приложения наших малярных сил, он и в эти минуты держался словно партизан на допросе, всё ещё храня гробовое молчание. Все мои наставления выслушал без всякого внимания, демонстративно отвернувшись в другую сторону. Это меня взбесило: Станислав! медленно закипая, обратился я к нему и решительным движением развернул к себе. Ты битый час ворон считаешь, а мышей, бля, не ловишь! Ходишь, как гнилой пенёк, с кислой рожей аж смотреть тошно.

  И долго ты собираешься киснуть? Помнится, ночью ты был совсем-совсем иной! Тебя что же, кто-то подменил с утра, а?. . Он опять ничего не ответил лишь засопел ещё сильней, по-прежнему отводя испуганный взгляд. И тогда я решил поставить точку в этом вопросе, окончательно определившись с этим молчаливым "салагой": или он во всём мне чистосердечно тут же признается, или я из него счас отбивную сдел