Зона

" alt="фото трансвеститов" border="0"> Я был уверен, что не увижу его больше никогда. Но через два дня он появился вновь. Он стоял неподалеку, изредка бросая в мою сторону робкие взгляды. Я рассвирепел и, дождавшись, когда очередь ко мне опустела, подошел к нему и тихо сказал: Пошел вон, или я тебя изуродую! Он ушел, но к концу рабочего дня появился опять. Его широко распахнутые глаза были полны страха и мольбы.

  Весь его вид говорил о смирении с ожидавшей его участью. -Так ты еще не успокоился? Ко мне возвращалась прежняя ярость. Хорошо же!Я, не торопясь, закончил уборку, забрал выручку и направился в овощехранилище. Я ждал его на прежнем месте. Он медленно втиснулся в проход и начал приближаться, явно борясь с сильнейшим желанием обратиться в бегство.

  Даже в полутьме было заметно, как он дрожит. Он застыл в шаге от меня и, затаив дыхание, ждал. Я рванул его на себя, сорвал с него джинсы, упер головой в покрытую слизью стену, раздвинул ягодицы и мощным толчком вошел в него по самые яйца. Он как-то обмяк, охнул, но я обхватил его за живот, лишив возможности вырваться. Мои качки быстро набирали темп и резкость.

  Мне было больно, но ему, я уверен, было в десять раз больней. Он стонал, крутился как на вертеле, отталкивал меня руками, но я безжалостно вгонял свое орудие снова и снова. Я не знаю, чувствовал ли я что-нибудь, кроме сильнейшего желания доставить ему мучения, но природа брала свое. Волны сладостных судорог потрясли меня с головы до ног, и я долго истекал в него под его стоны. Я вышел из него и заметил, что мое орудие сильно испачкано.

  Вытащив платок, я долго брезгливо вытирался, наблюдая за парнем. Тот стоял, упершись руками в стену и делая попытки распрямиться. Наконец это ему удалось. Он повернулся ко мне лицом. Его рот был искривлен, глаза полны слез.

  С издевкой глядя на него, я развернулся и медленно пошел прочь. Выйдя на свет, я взглянул на платок, машинально зажатый в руке, и увидел, что он весь пропитан кровью. В какой-то момент мне даже стало жаль парня, но я быстро подавил в себе это чувство. Это был ему урок, который, конечно, не пройдет даром больше здесь он никогда не появится. Он возник возле моего лотка через четыре дня.

  Я был растерян, впервые не знал, что должен делать. Я был уверен, что это было не просто упрямство, но совершенно не понимал, чем мог так сильно притягивать этого парня. Было не по себе от смеси жестокости и жалости по отношению к нему. Дождавшись обеденного перерыва, я, кивнув ему, чтобы он шел за мной, направился через овощехранилище в свою каморку маленькое грязноватое помещение, в котором стояли топчан, стол и стул, освещаемые через небольшое оконце. Я впустил его во внутрь и закрыл дверь.

  -Раздевайся! Я указал ему на топчан, покрытый жестким одеялом, и начал раздеваться сам. Он молча разделся, лег на спину и затих. Я за ноги подтянул его к краю топчана и резко их раздвинул . Он молча протянул мне тюбик с кремом, и в глазах его светилась робкая просьба. Я нехотя пошел ему навстречу смазал себя и его.

  Потом взялся руками за щиколотки его ног и загнул их к его голове. Что-то тронуло меня в его беспомощном, но полном доверия виде. Да и не проходила легкая жалость из-за мучений, доставленных ему в прошлый раз. Мои движения стали мягче, чувственнее, более щадящими. Гораздо сильнее и острее, чем прежде, я ощутил сладость его горячего молодого нутра.

  Вопреки ожиданиям, я стал получать удовольствие от обладания этим рвущимся ко мне жарким телом, жаждущим только одного сделать мне как можно приятнее. Я долго сдерживал нарастающую страсть, но организм брал свое, и финал был таким же безудержным и неистовым, как и раньше. На сей раз, обошлось без крови и боли. Тяжело дыша, я свалился на топчан рядом с ним. Он повернулся ко мне, и глаза его светились покоем и благодарностью.

  Нагнув голову, он зарылся в волосах на моей груди, сполз на живот, потом ниже. Он покрывал мое тело поцелуями, ласково гладил руками, потом прижался ко мне, и его губы нежно теребили соски на моей груди. Невыразимое, незнакомое, никогда раньше не испытываемое блаженство захлестнуло все мое существо. Рядом был человек, желавший меня бескорыстно и не по принуждению. Его не остановили ни моя жестокость, ни мой уголовный вид, ни царящие вокруг грязь и смрад.

  Ему нужен был я, таким, как есть, без угроз, надежд и обещаний. Что-то дрогнуло во мне, и я сильно прижал его к себе. Он затих, словно понимая мое состояние. -Как тебя зовут? Я поднял его голову и взглянул ему в лицо. Саша! Его голос был чист и светел, под стать нежному облику.

  Я жадно вглядывался в его глаза, ища хотя бы следы фальши и не находил их. Они светились нежностью и счастьем. Придешь за