Физиология ханжей. Ваня. Часть 2

ижались к его губам. Она вдунула в него воздух. Вместе с яблочной свежестью, Иван обрел второе дыхание.

  От него голова пошло кругом. Такое с ним было впервые. И долго сопротивляться делать вид, что оживить его дохлый номер, он не смог, не выдержал обслюнявил налитые губы солдатки в ответ. Полковник ходил вокруг да около. Так, так: ожил.

  Ну вдруг, неровен час, языка придется брать? Возьмешь?Рядовая прервалась на вздохе: Возьму-у:Ваня высунул язык и дал его, как можно больше. Соня заворожено захватила язык губами и стала, зачем-то, сосать. Так держать! ворковал полковник. Но Соня не просто держала. Она сосала! Ваня быстро слабел.

  Но в то же время в нем появлялась какая-то упругая упрямость, потом даже твердость и монолитное желание понять зачем? И скоро он понял. Хитрым этим приёмом через языка высасывают всю правду об организме неприятеля. И правда эта была в салями, что так не кстати уперлась Сироткиной в локоть. Понял и забеспокоился вдруг обнаружат. Какой будет позор! Или хуже старик запихает его в мясорубку!И тут, как назло, рядовая отпрянула и опасливо покосилась на бугор.

  Товарищ полковник, стукачка Сироткина лезла из кожи в сексотки, лишь бы старик не отправил на мясо, у него там что-то: Что там? старик посерьезнел, насупился. Что-то лежит: Не может быть: А ну изьять!Сироткина в ступоре мешкала. Рядовая Сироткина, произвести досмотр пазухи рядового. Есть. Она расстегнула пуговицы.

  Её, всё более наглеющие пальцы, закопошились у него под одеждой. "Что будет? панически жмурился Ваня. Что сейчас будет!" Пальцы нашли колбасу. Как будто их треснуло током. Сироткина с писком отдернула руку, прижала её к груди.

  Потом расхрабрилась и снова полезла. На этот раз зацепила крючочками пальцев и потащила наружу. "Плод" выпал ей в руки. Она диковато отшатнулась. Ваня готов был провалиться сквозь пол, настолько ороговевшая колбаса походила макушкой на желудь: шкурка на её конце кольцом сошла, оголяя лоснисто-синюшную мякоть.

  Казалось, трупное окоченение салями начинается с головы. Но разгоняя не последовало. Разгоняя Ванину виноватость, полковник совсем не гневливо, скорее журящее, прожурчал: На воре и палка горит. У Вани с души отлегло: "Старикан-то не злой, а прикольный. Другие из-за котлетки удавятся, а этот салями простил.

  На воре, говорит, палка горит. Прикольный. А эта-то крыса: у него там что-то: Бывалая крыса. Но это мы еще посмотрим кто кого".