Белое солнце пустыни

тавший от вида двух божественных ножек, с игривым смехом закапывающих меня песком, смутил меня, вызвыв очередную бурную реакцию моих мучительниц: Что, возбудилась наша сучка,-в голосе Госпожи я уловил скрытое, но не меньшее возбуждение, сейчас мы угостим тебя, похотливая дрянь!Они начали прыгать сверху, утрамбовывая надо мной песок так, что снаружи осталась только моя голова. Затем постелили два махровых полотенца таким образом, что моя голова оказалась ровно посредине их лежбища.

  Я дико озирался вокруг, совершенно не представляя, что может произойти дальше. Когда приготовления были закончены, под ободряющий,безудержный смех своей подруги, Госпожа достала из сумки свои розовые трусики и по хозяйски натянула их мне на голову: Это тебе панама от солнца, малыш, не скучай, пока мы будем купаться. Плескались и визжали в воде они долго, а я, с ужасом крутил головой насколько мог в разные стороны, представляя себе как могут застукать нас любые дикари-пляжники. Когда они все же вышли, я успокоился ненадолго. Девушки тщательно и вдумчиво сушили волосы,болтая без умолку, а я, изподтишка, принялся разглядывать подругу своей Госпожи, стоящую ко мне спиной, практически над моей головой.

  Ее нельзя было назвать красавицей, но она была, безусловно, привлекательная, темно-русая девушка, с выразительными полновесными бедрами и бархатистой кожей упругих ног. Я пытался представить себе как может выглядеть ее пися, скрытая от моего взора выразительной черной полоской трусиков, слегка разделяюющих ее на две симметричные половинки, но внезапно она заметила, что я подглядываю за ней снизу и пожаловалась подруге: Слышишь, смотри, он подглядывает!!Реакция Госпожи была мгновенной. Она в один прыжок подскочила к моей голове и схватив большой бумажный пакет из под пляжных полотенец, проворно натянула мне его на многострадальную голову. На время я ослеп. .

  . . Когда Девушки вновь разрешили мне увидеть свет, я был шокирован картиной, представшей перед моим восхищенным взором там, куда было вынужденно обращено мое лицо, белый свет мне загораживала бирюз