Димка

хочется прикоснуться к нему, прижаться, ощутить на лице своём его дыхание, я почувствовал, как член мой в плавках наливается горячим напряжением. . . да, это был кайф! И Димкины руки, и его губы, и его шепот, и все его тело, послушное и горячее, и его норка, туго обтягивающая, всё. .

 . всё доставило мне вчера ни с чем не сравнимое удовольствие!. . Я его выебал, он "пидарас". .

 . а я? кто я?. . Димка тоже хотел мне вставить, но у него ничего не вышло. .

 . очко моё не разжималось, мне было больно. . . и, кроме того, кончив, я впал в какую-то апатию мне уже ничего не хотелось, я словно выдохся.

 . . и Димка, предприняв несколько попыток вставить свой хуй в моё смазанное вазелином очко, но так и не добившись желаемого, сам себе сдрочил кулаком, лежа рядом, слыша, как он сопит в темноте, я думал, что всё это, наверное, нехорошо. . .

 Член мой стоял. . . глядя на спящего Димку, я совершенно неожиданно поймал себя на мысли, что, думая о вчерашнем о том, что между нами произошло, я вновь начинаю ощущать всё возрастающее желание. .

 . Волосы у Димки во сне спутались, мочки ушей были розовые. . . как у девочки, подумал я, чувствуя прилив жаркой нежности.

 . . сейчас он проснётся, и как мы посмотрим в глаза друг другу? В голове моей всё смешалось. . .

  всёвозрастающее желание, это внезапно возникшая нежность, чувство неясной, смутной вины перед Димкой, что я не смог доставить ему того удовольствия, какое доставил он мне, почти физически ощущаемое воспоминание о вчерашнем удовольствии. . . и чувство стыда, не дающая покоя мысль, что всё это запретно, ненормально, позорно. .

 . мы "пидарасы". . . "пидарасы", "пидарасы" стучала в моей голове всё отравляющая мысль.

 . . Димка пошевелился. Я торопливо откинулся в сторону, стремительно выдернув руку из своих плавок. Нежность исчезла, и в голове лихорадочно забились, запрыгали совсем другие мысли.

 . . вот он проснётся сейчас. . .

  он откроет глаза, и. . . что? как мне теперь вести себя с ним? кто мы теперь? как мы теперь вообще посмотрим в глаза друг другу?. .

 Димка, заёрзав, открыл глаза. А. . . ты проснулся уже, он, посмотрев на меня, улыбнулся.

  Клёв мы, конечно, с тобой проморгали? Да, лаконично отозвался я. Ну, ничего. . . еще порыбачим.

 . . Мы помолчали. Было видно, что Димке тоже немного не по себе. .

 . или он уловил моё напряжение и тоже замер, затаился, не зная, куда теперь всё повернётся? Пойдём искупаемся. . . не то спросил, не то предложил мне Димка и, не дожидаясь моего ответа, зевая и на меня не глядя, полез из шалаша.

  Я, помешкав секунду, вылез за ним. Солнце было уже высоко. Пахло травами. Стояла тишина, и всё вокруг полыхало зноем. .

 . Димка, по-мальчишески стройный, стоял у кромки воды в голубых узеньких плавках, туго обтягивающих его зад. . . Я отвернулся.

  . . Весь день прошел для меня под знаком осознания, осмысления того, что случилось. . .

  Димка ни словом, ни намеком не обмолвился о том, что между нами произошло. Мы искупались, к обеду вернулись домой, и до вечера я промаялся во дворе, вновь и вновь прокручивая всё происшедшее. . . Я не шел к Димке, и он тоже не шел ко мне.

  Я слышал, как он возится с мотоциклом, как гремит за забором ключами, и мне казалось, что дружба наша, так легко и естественно начавшаяся в первый день моего приезда, кончилась. Под вечер Димка крикнул мне из-за забора. . . Андрюха! За травой поедем?Трава предназначалась для Димкиных кроликов, и мы каждый день ездили за станицу, на луг, где набивали две сетки сочной зеленью, и мне нравилось, сидя на моцике сзади Димки, подставлять лицо упругому воздуху.

 . . Нет, отозвался я. Бабка сказала огурцы полить. .

 . Это была отмазка. Димка в ответ ничего не ответил. Я слышал, как он, выжав газ, рванул с места. .

 . Мне, сам не знаю отчего, захотелось заплакать. . . Вечером к Димке пришли пацаны, из-за забора позвали меня, и мы отправились на школьное поле играть в футбол.

  Пацаны ничего не знали с криками, с матюгами носились по полю, я стоял на воротах, и снова было всё как прежде, не считая того, что пару раз я поймал себя на мысли, что слежу я не столько за мячиком, сколько за Димкой, который носился по полю так же, как вчера, как позавчера. . . так, как будто ничего не было. "Пидарас", думал я.

 . . Расходились уже затемно. Сначала шли все вместе, громко разговаривая, жестикулируя, потом пацаны по одному стали сворачивать в свои переулки и улочки, исчезать в своих дворах и, наконец, последним, пожав нам руки, отвалил в сторону Виталик, и мы с Димкой остались одни идти нам было еще метров двести. Андрюх, хочешь.

 . . в хате душно, я на сеновале спать решил. Если хочешь, приходи вместе будем. .

 . неожиданно предложил Димка. Я растерялся. . .

  Целый день я избегал Димку и то и дело целый день я ловил себя на мысли, что я хочу. . . я жду от него каких-то слов, какого-то объяснения. .

 . целый день я снова и снова прокручивал в своем воображении сцены того, что было в шалаше, мысленно смакуя детали, повторяя Димкины слова и то и дело целый день у меня, как оловянный солдатик, подскакивал член, и я усмирял его сунутой в карман ладонью, с трудом удерживая себя от суходрочки. . . целый день я задавал себе одни и те же вопросы, выясняя, хорошо или плохо было то, что между нами произошло, целый день, боясь себе в этом признаться, я хотел.

 . . хотел, чтобы всё повторилось. . .

  и вот, когда Димка позвал меня, я растерялся, не зная, что ответить, как поступить. . . Ну, придёшь? повторил Димка. На сеновал? Зачем? я по-глупому ухмыльнулся.

  Ну. . . веселее будет, как-то неуверенно сказал Димка и тут же, словно оправдываясь, торопливо добавил. .

 . Я и в прошлом году на сеновале спал, когда жарко было. . . Да? Снова мне в жопу дашь?Фраза прозвучала грубо, гадко я сам, едва проговорив это, понял, что сказал Димке откровенную, пошлую гадость, и оттого, что я это сказал, на душе у меня мгновенно сделалось так же гадко и муторно.

  Псих ты, вполголоса произнёс Димка. Да? Я псих? А ты, выходит, нормальный? я проговорил это торопливо, как-то отчаянно зло, и опять, едва это проговорив, я понял, что снова, сам того не желая, ляпнул очередную гадость. . . боже, что я такое несу?!Димка смотрел мне в глаза, не моргая.

  Я вдруг почувствовал, что краснею. И еще почувствовал. . . дружба наша.

  . . мои отношения с Димкой натянулись, как тетива. Стоит сказать ещё одно слово, ещё одно грубое, неосторожное слово, и. .

 . он сейчас мне даст по морде, мелькнула мысль. . . Всё смешалось в моей душе.

 . . нежность и грубость, страх и желание. . .

  все переплелось в один узел, и для того, чтобы этот узел распутывать, чтоб развязывать его, времени у меня уже не было. . . Димка смотрел молча, не моргая. .

 . ну, стукни меня, стукни, дай мне в морду! мысленно взмолился я. Ладно, как знаешь, проговорил Димка и, на секунду запнувшись, закусив губу, отвел глаза. Если не хочешь. .

 . конечно, не надо. Только, Андрюха, я попрошу тебя. . .

  он снова запнулся, ну, ты понял, о чём я. . . Не понял. О чем ты? Не говори никому о том, что было.

 . . А что было?Нет, я точно хотел получить по морде. . .

  Если б Димка меня ударил, я бы, защищаясь, ударил его тоже мы бы стали врагами, и тогда сразу бы всё сделалось понятно. . . он пидор, а я нет, и мы враги, и вместе нам не быть. .

 . Но Димка, казалось, упорно не замечал моего хамского тона. Так о чем я должен молчать, а? Ты напомни, что было. . .

 Член у меня, налитый горячей твердостью, стоял, как каменный, и, сунув левую руку в карман брюк, я прижимал его к ноге, испытывая ноющую сладость в промежности. . . Ничего не было, Димка смотрел на меня с каким-то спокойным сожалением. Ну, а если.

 . . я прищурил