Васька красный

У жизни есть своя мудрость, ей имя случай; она иногда награждает нас, но чаще мстит, и как солнце каждому предмету дает тень, так мудрость жизни каждому поступку людей готовит возмездие. Это верно, это неизбежно, и всем нам надо знать и помнить это. . . Наступил н для Васьки день возмездия.

  Однажды вечером, когда полуодетые девицы ужинали перед тем, как идти в зал, одна из них, Лида Черногорова, бойкая и злая шатенка, взглянув в окно, объявила: Васька приехал. Раздалось несколько тоскливых ругательств. Смотрите-ка! вскричала Лида. Он пьяный! С полицейским. .

  . Смотрите-ка! Все бросились к окну. Снимают его. . .

  Девушки! радостно вскричала Лида. Да ведь он разбился, видно!В кухне раздался гул ругательств и злого смеха радостного смеха отомщенных. Девицы, толкая друг друга, бросились в сени навстречу немощному врагу. Там они увидали, что полицейский и извозчик ведут Ваську под руки, а лицо у Васьки серое, на лбу у него выступил крупными каплями пот и левая нога его волочится за ним. Василий Мироныч! Что это? вскричала хозяйка.

 Васька бессильно мотнул головни и хрипло ответил: Упал. . . С конки упал. .

 . объяснил полицейский. Упал, и значит, нога у него под колесо! Хрясть. . .

  ну и готово!Девицы молчали, но глаза у них горели, как угли. Ваську внесли наверх в его комнату, положили на постель и послали за доктором. Девицы, стоя перед постелью, переглядывались друг с другом, но не говорили ни слова. Пошли вон! сказал им Васька. Ни одна из них но тронулась с места.

  А! Радуетесь!. . Не заплачем. . .

  ответила Лида, усмехаясь. Хозяйка! Гони их прочь. . . Что они.

 . . пришли! Боишься? спросила Лида, наклоняясь к нему. Идите, девки, идите вниз. .

 . приказывала хозяйка. Они пошли. Но, уходя, каждая из них зловеще взглядывала на него, а Лида тихо сказала: Мы придем!Аксинья же, погрозив ему кулаком, закричала: У, дьявол! Что изломался? Так тебе и надо. .

 . Очень изумила девиц ее храбрость. А внизу их охватил восторг злорадства, мстительный восторг, острую сладость которого они не испытывали еще. Беснуясь от радости, они издевались над Васькой, пугая хозяйку своим буйным настроением и немножко заражая ее им. И она тоже рада была видеть Ваську наказанным судьбой; он и ей солон был обращаясь с нею не как служащий, а скорее как начальник с подчиненной.

  Но она знала, что без него не удержать ей девиц в повиновении, и проявляла свои чувства к Ваське осторожно. Прпехал доктор, наложил повязки, прописал рецепты и уехал, сказав хозяйке, что лучше бы отправить Ваську в больницу. Девицы! Что же, нанестнм, что ли больного-то, душеньку нашего? Ухарски вскричала Лида. И все они бросились наверх со смехом и с криками. Васька лежал, закрыв глаза, и, не открывая их, сказал: Опять вы пришли.

 . . Чай, нам жалко тебя, Василь Мкроныч. . .

  Разве мы тебя не любим? Вспомни, как ты меня. . . Они говорили негромко, но внушительно и, окружив его постель, смотрели в его серое лицо злыми и радостными глазами. Он тоже смотрел на них, и никогда раньше в его глазах не выражалось так много неудовлетворенного, ненасытного голода, того непонятного голода, который всегда блестел в них.

  Девки. . . смотрите! Встану я. .

 . А может, бог даст, не встанешь!. . перебила его Лида. Васька плотно сжал губы и замолчал.

  Которая ножка-то болит? ласково спросила одна из девиц, наклоняясь к нему, лицо у ней было бледно и зубы оскалены. Эта, что ли?И, схватив Ваську за больную ногу, она с силой дернула ее к себе. Васька щелкнул зубами и зарычал. Левая рука у него тоже была разбита, он взмахнул правой и, желая ударить девицу, ударил себя по животу. Взрыв смеха раздался вокруг него.

  Девки! -ревел он, страшно вращая глазами. Берегись!. . Убивать буду!. .

 Но они прыгали вокиуг его кровати и щипали, рвали его за волосы, плевали в лицо ему, дергали за больную ногу. Их глаза горели, они смеялись, ругались, рычали, как собаки; их издевательства над ним принимали невыразимо гадкий и циничный характер. Они впали в упоение местью, дошли в ней до бешенства. Все в белом, полуодетые, разгоряченные толкотней, они были чудонипщо страшны. Васька рычал, размахивая правой рукой; хозяйка, стоя у двери, выла диким голосом: Будет! Бросьте.

 . . полицию позову! Убьете вы. . .

  батюшки! Ба-атюшки!Но они не слушали её. Он истязал их года, они возмещали ему минутами и торопились. . . Вдруг среди шума и воя :этой оргии раздался густой умоляющий голос: Девушки! Будет уж.

 . . Девушки, пожалейте. . .

  Ведь он тоже. . . тоже ведь. .

 . больно ему! Милые! Христа ради. . . Милые.

 . . *На девиц этот голос подействовал, как струя холодной воды: они испуганно и быстро отошли от Васьки. Говорила Аксинья; она стояла у окна и вся дрожала н в пояс кланялась им, то прижимая руки к животу, то нелепо простирая их вперед. Васька лежал неподвижно; рубашка на его груди была разорвана, и эта широкая грудь, поросшая густой рыжей шерстью, вся трепетала, точно в ней билось что-то, билось, бешено стремясь вырваться из нее.

  Он хрипел, и глаза его были закрыты. Столпившись в кучу, как бы слепленные в одно большое тело, девицы стояли у дверей и молчали, слушая, как Аксинья глухо бормочет что-то и как хрипит Васька. Лида, стоя впереди всех, быстро очищала спою правую руку от рыжих волос, запутавшихся между ее пальцами. А как умрет? раздался чей-то шёпот. И снова стало тихо.

 . . Одна за другой, стараясь не шуметь, девицы осторожно выходили из Васькиной комнаты, и, когда они все ушли, на полу комнаты оказалось много каких-то клочьев, лоскутков. . .

 В комнате осталась Аксинья. Тяжело вздыхая, она подошла к Васы. г к обычным споим басовым голосом спросила его: Что тебе сделать теперь?Он открыл глаза, посмотрел на нее и но ответил ничего. Ну, говори уж. .

 . Выпить. . . прибрать.

 . . так вот я прибрала бы. . .

  А то, может, воды выпить . хочешь? И воды дам. . . Васька молча тряхнул головой, и губы у нею зашевелились.

  Но он не сказал ни слова. Вон как, и говорить то не можешь! молвила Аксинья, обертывая косу вокруг шеи. До чего замучили мы тебя. . .

  Больно, Вася? а?. . Ну, уж потерпи. . .

  ведь это пройдет. . . это сперва только больно. .

 . я знаю! На лице Васьки что-то дрогнуло, он хрипло сказал: Дай. . . водицы.

 . . И выражение неудовлетворенного голода исчезло из его глаз. Аксинья так и осталась наверху у Васьки, спускаясь вниз лишь затем, чтоб поесть, попить чаю и взять чего-нибудь для больного. Подруги не разговаривали с ней, ни о чем не спрашивали ее, хозяйка тоже не мешала ей ухаживать за больным и вечерами не вызывала ее к гостям.

  Обыкновенно Аксинья сидела в Васькиной комнате у окна и смотрела в него на крыши, покрытые снегом, на деревья, белые от инея, на дым, опаловыми облаками поднимавшийся к небу. Когда ей надоедало смотреть, она засыпала тут